Онлайн книга «Позывной «Волкодав»»
– Прощевайте, служивые, завтра свидимся. Виктор вместе с Василием Самойловым прошли по деревне. У околицы дежурил тот самый, угрюмый мужик с «кулацким» обрезом. Ракитин жестом подозвал его поближе: – Скажи, а почему ты решил, что этот ваш контуженый родственником приходится вашему деревенскому старосте? – Дык, он как объявился, сразу же к нему и пошел. – Но нас-то вы тоже под конвоем к старосте отвели, – возразил Виктор. – Не, он с ним как-то по-родственному общался. – По-родственному, говоришь… Ладно, прощевай, завтра кобылку приведем подковать. Виктор вместе с бойцом-пограничником прошли до опушки рощи. Оказавшись под сенью деревьев, младший лейтенант резко свернул с дороги и, пригибаясь, осторожно и скрытно снова вышел к деревне. Словно заяц, который петляет следы перед тем, как отдохнуть на бе-зопасной лежке. Василий Самойлов, не задавая лишних вопросов, следовал за командиром. Когда они замаскировались в кустарнике, вопросительно посмотрел: – Тебе не показалось странным поведение деревенского старосты?.. Когда я заговорил об этом самом контуженом, он ненароком пролил кипяток, – шепотом заговорил Виктор. – Да и потом, тот мужик, с обрезом, ясно сказал: «пару дней, как приблудился». Старик же ответил – «недавно». Вроде бы и не соврал… Но почему он со старостой держался «по-родственному»?.. – Может, дезертир?.. – высказал предположение Самойлов. – С чего бы это дезертир носил на груди медаль «За отвагу»? – возразил Ракитин. – Резонно, – оценил пограничник. – Что делать будем, командир? – Брать его надо – на горячем! Он наверняка примчался сюда за портфелем со сбитого немецкого самолета, как и мы. Но я тоже – баран! Дубина стоеросовая! – выругался Виктор. – Как же он меня провел-то, а – ведь и ориентировка нами получена, и словесный портрет, и физиономия его на фотокарточке… – Он – профессионал. – Он – да, профессионал. А мы – кулемы! – Командир, а, может, к нашим?.. – Не успеем. Появление двух военных – нас то есть, по логике вещей, его спугнет – заставит действовать быстрее. Но самое скверное то, что он связан со старостой, а это значит, у них тут агентурная сеть. Минимум еще один-два пособника имеются среди местных. И вычислить мы их не сможем… Остается одно – брать этого липового «контуженого». Двое продирались через лес, неподалеку виднелась просека, проложенная упавшим самолетом. Да вот он и сам уткнулся носом в землю, повиснув на деревьях изломанными крыльями. Негромко переговариваясь, двое уверенно шли в сторону «Шторьха». Впереди – тот самый, «контуженый», он же – Ходченко Иван Денисович, особо опасный агент Абвера, который уже неоднократно забрасывался в тыл Красной Армии для диверсий. Теперь он отнюдь не казался сирым и убогим! Мягкая уверенная походка хищника, плавные, выверенные движения, настороженный взгляд. Действительно, матерый «волчара»! С ним топал мужик с хутора со старой австрийской винтовкой Манлихера за плечами. Этот казался попроще. – Слышь, Иван, а ты точно знаешь, что портфель там, в самолете? – Точно. – А «фрицы» за него много дадут?.. – Не беспокойся, хватит даже на то, чтобы в Рейх съездить, да еще и с какой-нибудь фройляйн закрутить… – А я вот пивко ихнее попробовать хочу – баварское!.. – Ша, рот закрой. Мы на задании. Лучше гляди в оба. Виктор вместе с напарником атаковали молниеносно. «В рукопашной схватке побеждает тот, у кого патронов больше» – такова неумолимая логика реального смертельного поединка. Если есть преимущество – необходимо им воспользоваться. Ракитин стрелял с двух рук, в каждой – по «Нагану». Но и «контуженый» звериным чутьем в последний момент почуял опасность, видно, неплохо его готовили. У него в руке оказался пистолет «ТТ», из которого Иван Ходченко и повел стрельбу навскидку. Сухо захлопали выстрелы, взвизгнули пули, посыпались срезанные ими листья и мелкие ветки. Взрывная перестрелка накоротке велась интуитивно, навскидку. Времени тщательно взять цель на мушку не было. После первых трех выстрелов из револьверов Ракитин прижался к стволу дерева. За время стычки его противник успел уполовинить обойму «Тульского Токарева». В обоих «Наганах» младшего лейтенанта было по семь патронов, у противника – восемь в магазине пистолета. Ситуация складывалась патовая: у Ракитина сейчас патронов больше, но, расстреляв их, «Наганы» быстро не перезарядишь. А его враг, растратив боекомплект, может выбросить опустевший магазин и заменить его свежим. Сколько их у Ходченко – два-три?.. Наверняка! Ракитин уловил движение краем глаза и перекатился в сторону. Тут же под сухой треск пистолетных выстрелов в стволе дерева появились отметины, пули с визгом раскрошили кору. Виктор выстрелил в движении еще трижды. В ответ выпускник Кенигсбергской разведшколы абвера швырнул в него опустевший магазин и одним движением вогнал в рукоятку пистолета новый. Действовал он четко и быстро, как учили. Отчетливо лязгнула затворная задержка, досылая патрон в ствол. Но и выпускник Курсов усовершенствования офицерского состава Госбезопасности был достойным противником. Вбитые в подсознание рефлексы и навыки пистолетного боя проявились сейчас отчетливо и ясно, спасая жизнь, помогая выстоять и победить опасного и умного противника. Снова ярость свинца и пламени рвалась из темноты и тесноты спиральных нарезов во вспышках сгоревшего пороха. В это время Василий Самойлов «взял в оборот» второго агента. Мужик неожиданно ловко обращался с «манлихером», но все же на короткой дистанции пистолет гораздо эффективнее. Самойлов успел всадить по одной пуле в руку и ногу деревенского мужика. А потом скрутил ему руки за спиной ремнем от собственной винтовки. Ракитин твердо решил в этот раз во что бы то ни стало не дать врагу перезарядить оружие. Он делал стремительные рывки, нырял, перекатывался по земле, стрелял в ответ. Пуля выпускника Кенигсбергской разведшколы оцарапала ему плечо, другая прошла так близко, что всколыхнула коротко стриженные волосы на виске. Но за эти яростные, сжатые секунды пистолетного поединка и Виктор умудрился продырявить ответным выстрелом ногу Ходченко. Внезапно противник перестал стрелять – все восемь патронов в пистолете «ТТ» были израсходованы. Младший лейтенант Госбезопасности держал противника на мушке. Вернее – на мушках «Наганов» в обеих руках, и в барабанах еще оставались патроны. – Все, комиссар, сдаюсь… – Иван Ходченко поднял руки, в правой был зажат «Тульский Токарев». Затвор пистолета встал в крайнее заднее положение, показывая, что все патроны израсходованы. Из ствола все еще вился сизый пороховой дымок. – Бросай оружие, – прохрипел Виктор, едкая пороховая гарь раздирала пересохшее от выплеска адреналина горло. – Сдаюсь, твоя взяла… – Ходченко протянул вперед руку, намереваясь бросить пистолет. |