Онлайн книга «След лисицы на камнях»
|
Но это продолжалось не дольше секунды. – Идите вы все к черту, – с кривой улыбкой сказала Татьяна. – Моралисты хреновы. И пошла к калитке. – Таня! – крикнул ей вслед Красильщиков. Она не обернулась. Хлопнула дверь, и стало тихо. – Что теперь будет? – без выражения спросил Красильщиков. – Если честно, скорее всего, ничего, – ответил после паузы Илюшин. – Она права. Нет улик, ничего нет. Признание… ну, скажет, что пошутила. Разыграла глупых мужиков. – Он помолчал и добавил: – Мне очень жаль, Андрей Михайлович. Красильщиков кивнул. Пес Чижик осторожно подошел к нему и сунул морду под ладонь. – Я хотел бы… можно я останусь один? Макар, Сергей, я вам очень признателен… но… Не договорив, Красильщиков обреченно махнул рукой. – Мне жаль, – повторил Илюшин и пошел собирать вещи. * * * На выезде из деревни едва не застряли: колеса увязли в раскисшей грязи и машину повело. Бабкин еле справился с управлением. – Не отпускает нас Камышовка, – пошутил он, но Илюшин не ответил. – Давай к следователю завернем, – сказал Сергей, когда деревня и лес остались позади. – Хороший мужик, помогал нам. Надо ему рассказать. Да и вообще… – Давай, – согласился Макар. – Слушай, мне тоже жаль, что все так обернулось. – Бабкин покосился на друга. – Идиотизм какой-то! И Красильщикова жалко, и дуру эту… Как думаешь, они снова сойдутся? Ну там, время пройдет, она извинится… «Прости, о тебе заботилась!» Илюшин покачал головой. – Вот и мне так кажется, – вздохнул Сергей. – Михалыч – не тот человек, чтобы сказать: ладно, убила и фиг с ней, зато у нас будут красивые дети. Пакостное ощущение от всей истории. И незавершенный этот, как его… – …гештальт. – Он самый. – Почему? – Тело Бакшаевой не нашли, потенциальную ячейку общества разрушили… – Дело-то раскрыли, – сказал Макар. – Ага, раскрыли, – пробормотал Бабкин. В Уржихе под колеса с отчаянным лаем бросилась мелкая шавка. – Куда лезешь, бестолочь, – рявкнул Сергей, отворачивая в сторону. – Раскатаю ведь как пиццу… Макар, позвони пока следаку, предупреди, что приедем… телефон у меня в куртке, сзади. – Со своего позвоню. – Илюшин полез в карман и вытащил свернутую вчетверо бумагу. – Это что такое?.. А! Карта! Острые пики леса, дорога, похожая на реку с притоками. Он внимательно рассматривал рисунок. – Маркелова изобразила? – спросил Бабкин. – Надо было тебе автограф попросить. – Я попросил. – Предусмотрительный! Когда Бакшаеву найдут, а Татьяну осудят за убийство, продашь его на аукционе за бешеные тысячи. – Здесь что-то еще, – с удивлением сказал Илюшин, развернув бумагу целиком. – Что? Макар озадаченно рассматривал рисунок на другой стороне листа: дерево, с которого свисает шарообразное гнездо; двух птиц, подлетающих к нему; ребенка, положившего руку на ствол, и человека, стоящего с задранной вверх головой. Штрихи короткие, обрывистые, резкие, словно рисовали в большой спешке. – Где-то я это уже видел… – пробормотал Макар. – Странно! Птицы, дерево, гнездо. Птицы, дерево, гнездо… Он повторял это про себя, как считалку: птицы, дерево, гнездо… Отчего-то эти слова были ему знакомы, и он силился вспомнить, кто уже говорил их при нем. – Птицы, дерево, гнездо… – неуверенно произнес вслух Илюшин, и вдруг его озарило. – Серега, стой! – Что такое? – Стой! На обочину, сейчас же! – Да что такое-то? Бабкин свернул на полосу мокрой травы и включил «аварийку». – Ты чего, Макар? – он взглянул на возбужденное лицо своего друга и догадался, что происходит. – Ты понял, где тело? Понял, да? – Нет… не важно… подожди! – Илюшин судорожно рылся в карманах куртки. – Черт, где он? – Кто? – Телефон! А, вот! – Да кому ты звонишь? Но Макар уже набирал номер. – Надежда Павловна? – сказал он, едва ему ответили. – Скажите мне: чем болел муж Филимоновой? Филимоновой! Дом на окраине, в саду! Вы же их знаете! Яковлева говорила, что жена чем-то лечила своего Митю… От чего она его лечила? Трубка загнусавила жалобно. Илюшин скрипнул зубами. Бабкин протянул руку и забрал у него телефон. – А ну, хватит ныть! – страшным басом рявкнул он. – Будешь ныть, сгною в камере! Отвечай про Филимонова, быстро! Чем он болел? Поток жалоб оборвался. В трубке заговорили робко и тихо. – Понял тебя, – другим голосом сказал Сергей. – А ты уверена? Ага. Ясно. Спасибо. Будешь жить. Он вернул телефон Макару. – Бакшаева говорит, у него язва желудка и двенадцатиперстной кишки. Чуть не помер, говорит. Они с Илюшиным молча уставились друг на друга. Бабкин выругался в сердцах. – Василий, сукин сын! Как ребенка меня обвел! Какое, к бесам, спиртное у Филимоновых, если хозяину нельзя ни капли! Макар… Макар! Илюшин уставился перед собой, словно окаменев; невидящий взгляд был устремлен сквозь стекло. – Собака, – пробормотал он. – Черт возьми, собака же… – Какая собака? – И машинка… – Какая машинка? – Вот почему птичьи гнезда… – МАКАР! – взвыл Бабкин. Илюшин вздрогнул и обернулся к нему. – Чижик, – объяснил он. Сергей стиснул зубы. – Что – чижик? Что – чижик?! Я тебя самого прикончу, богом клянусь! Ты будешь отвечать по-человечески или нет? Макар глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. – Я знаю, где тело Бакшаевой. * * * – Зачастили вы, голуби, – криво усмехнулся Василий, открыв сыщикам дверь. – Может, прописку вам оформить? – Нина Ивановна далеко? – спросил Бабкин. – Нинка! К тебе ухажеры! Из глубины дома донеслись неторопливые шаги. – Опять вы? – Худякова покачала головой. – Милые мои, дайте отдохнуть старухе. Что знала, все вам рассказала. – Мы не за этим, Нина Ивановна, – сказал Макар. – Просто теперь наша очередь рассказывать. Старуха удивленно вскинула брови. – Ну, проходите… Сказочники! Василий, чай поставь. |