Онлайн книга «Серые пчелы»
– А вы сами откуда? – спросила хозяйка, уставившись на незнакомца каким-то стеснительным, неуверенным взглядом. – С Донбасса я. – Да? – явно испугалась она. – Из Донецка? – Нет, мой дом в серой зоне остался. Так а что с Ахтемом? Где он? – А вы его откуда знаете? – Женщина, казалось, успокоилась, но пропустила вопросы Сергеича мимо ушей. – Со съезда пчеловодов, в Славянске. Мы там в одной комнате жили. В пансионате. Я тоже пчеловод, приехал вот с пчелами… Она бросила взгляд ему за спину, туда, где тропинка, выложенная красными кирпичами, к калитке вела. – Anam, kim anda? [1] – донесся звонкий голос, и в дверном проеме из-за спины женщины выглянула девчушка лет семнадцати, длинноволосая, стройная, в джинсах и футболке. – Donbastan babanıñ tanışı keldi [2], – ответила она. И тут же перешла на русский: – Нет нашего Ахтема, выкрали его. Двадцать месяцев уже прошло… Сергеич, услышав новость, замер. Шаг назад сделал, оглянулся и с псом дворовым беспородным глазами встретился. Пес снова начал лаять. – А вы к нему зачем? – спросила женщина. – Да я думал ульи поставить где-то тут. Чтобы пчелы в тишине полетали. Ну и пожить в палатке. Рядом с пчелами, – растерянно сказал Сергеич. – У нас пасека за виноградниками под горой, – голос хозяйки добрее стал и тише. – Это ж Ахтема пчелы? – уточнил он. – Да, Айше и Бекир ими занимаются, – она кивнула себе за спину, где только что ее дочь промелькнула. – Но больше Бекир, сын. – Вы извините, – Сергеич почувствовал себя неловко. – Я ж не знал, что с Ахтемом такое… Он вздохнул, рукой махнул потерянно, развернулся, чтобы уйти. – Погодите! – остановила его хозяйка. – А как вас зовут? – Сергей. – Меня – Айсылу. Оставайтесь. Можете ваши ульи к нашим поставить… Я про вас не знала… Ахтем ни разу не говорил… Может, пообедаете с нами? – Нет, я уже обедал! Мне бы быстрее пчелок выпустить! – В голосе Сергеича прозвучало искреннее беспокойство. – Да, да, – она закивала. – Подождите минутку, я только дочке пару слов скажу и покажу вам дорогу. С вами проедусь. Это рядом! – А что это у вас с машиной? – удивилась Айсылу, всплеснув руками, как только вышли они вдвоем со двора на улицу. – Да пьяный один, – нехотя объяснил Сергеич. – Он контуженный на войне, а тут еще поминки, его товарища убили. Вот злость и согнал… В машину Айсылу садилась осторожно, с опаской. Сразу ремнем пристегнулась. – Теперь прямо, до мечети, а потом налево! – сказала. Навстречу старушка с двумя козами шла. Посторонилась, машине дорогу освобождая, кивнула Айсылу и с интересом на водителя посмотрела. – Это Савие, соседка, – пояснила жена Ахтема. – Айсылу, Савие, – произнес Сергеич. – Необычные имена у вас тут! – Мое и вправду уже не встретишь, – Айсылу едва заметно улыбнулась, словно припомнила что-то. – Меня так мама в честь своей младшей сестры назвала. Ее сестра во время депортации умерла. Ребенком еще. Охватило Сергеича ощущение, будто за границу он попал, в сказочную восточную страну, где у людей и лица другие, и кожа другая, и одежда. И смотрел он по сторонам, выглядывая разницу в заборах, калитках и домах. – Тут налево, вот тут! – привлекла Айсылу его внимание к дороге. Свернул пасечник, и словно выросла перед ним удивительная гора, почти до верхушки покрытая густым зеленым лесом, а верхушка у нее из желтого камня. – Ого! – вырвалось у него. – Мангуп, – сладко произнесла жена Ахтема. – Там мой дедушка при немцах прятался. А после войны его советские солдаты поймали и расстреляли. Возле клиники Кадырова, там, где наркоманов лечили. – А что, у вас наркоманов много? – обернулся удивленный пчеловод, отвлекшись от массивной, далекой, но все равно нависающей над ними всей своей странной громадиной горы. – Нет. У нас нет. Из других городов привозили. Клиника частная. Доктор Кадыров их лечил. А когда русские пришли, он, говорят, в Киев переехал. Русские ему лечить наркоманов запретили. Вот, справа, видите здание! Там клиника была! – А что там теперь? – Ничего. Гора вроде бы так и оставалась далеко впереди, но дорога едва заметно, но постоянно поднималась вверх. По правую сторону стройными, поперечными рядами росли виноградники. Выше, где виноградники заканчивались, начинался лес. – Там направо и еще чуть-чуть, – показала рукой Айсылу. Когда машина поднялась выше виноградников, дорога повернула и оборвалась, превратившись в тропу. И тут вместо того, что снизу казалось густым лесом, увидел Сергеич перед собой пологий просторный склон, где под миндальными и инжирными деревьями стояли ульи: желтые, синие, зеленые. Насчитал он их не меньше двух десятков. – Ну вот, – Айсылу кивнула. – Приехали! Когда вышли из машины, пасечник тут же принялся место для своих ульев присматривать. Ульи Ахтема чуть в глубине стояли, в три неровных ряда. Значит, и его ульи можно туда же, только ближе к дороге, к повороту поставить. – Извините, а вы мне ульи снять поможете? – попросил Сергеич Айсылу. – Да, конечно! Проехал он чуть вперед, поближе к пасеке Ахтема. Айсылу машину пешком нагнала. Сняли они ульи и расставили их так, как Сергеич захотел. Потом она ему сарайчик с пчеловодческим инструментом показала. Он за пасекой и за кустистым лесным орехом стоял. С тропы, в которую дорога превратилась, его видно не было. – Вот, возьмите, – протянула она ему ключ от навесного замка. – Там все, что нужно. Вода тут рядом, источник! – она показала рукой в сторону горы. – Там тропинка, увидите! Метров триста до него! – Спасибо! – Сергеич посмотрел на Айсылу нежно, преданно, как только что накормленная после трех дней голода собака. И тут же спросил: – А что, милиция Ахтема не искала? Она горько усмехнулась. В глазах слезы блеснули. – Казаки его выкрали. Может, в Россию вывезли. В тот день у нас трех человек выкрали. Они вместе на машине в Бахчисарай поехали, в мечеть. Машину потом нашли. Мальчишка один видел, как их в микроавтобус заталкивали… – Так же нельзя, – выдохнул Сергеич и понял, как беспомощно его слова прозвучали. Беспомощно и глупо. И сам он себя беспомощным почувствовал, словно ничего от него не зависело и в его собственной жизни. Словно сидел он рядом с убитым парнем, у которого золотая серьга в ухе, на заснеженном поле, а сверху снаряды и мины сыпались, и взрывались то подальше от него, то поближе, а иногда и так близко, что в уши грохот лился расплавленным железом. |