Онлайн книга «Бретонская колдунья»
Роща кончилась. Жерар с сожалением выпустил из-под руки Жаккетту. – Ну ладно, тогда завтра занесу! – Жаккетта забрала свою корзинку и заторопилась домой. * * * К вечеру наползли нежданные тучи, и разразилась сильная гроза. – Христианское ли дело, по такой погоде невесть куда девчонку гнать? – риторически спрашивала тетушка Франсуаза затылок господина Шевро, который грелся у очага с полной кружкой в руках. – Вообще полный срам: как проклятая, два раза тесто заводи, булки пеки – ни днем, ни ночью покоя нет. Где такое видано? Два раза в день сдобу печь? Что, один нельзя?! И главное, зачем?! Дьяволу в пасть. Расскажи-ка, Жаккетта, кому ты корзины с моей стряпней таскаешь! – У кузнеца в сарая два черта сидят! – наверное, в пятнадцатый раз, но от этого не менее охотно, чем в первый начала просвящать всех присутствующих Жаккетта. – Один – вылитый козел, второй – навроде человека, но оба черные, как закопченный котел! Булками кузнец того, который как человек, ублажает. Я без креста и молитвы в этот проклятый сарай и не вхожу. Знала бы заранее, что к дьяволу пошлете, господи Шевро, нипочем бы не согласилась! – Обе дуры! – не сошел до пререканий с женщинами управляющий. – Если человек монетой платит, так хоть пять раз в день печь будете, ежели понадобится! А ваши россказни про дьявола – глупая ерунда! Сколько черных козлов по дворам – и все черти? Жак просто попугал вас, чтобы любопытные бабские носы не совались по чужим углам. А про черного человека, то вообще не ваше дело! И нечего глупые языки распускать. Булки готовы? Так иди, девочка, иди. Плащ, возьми, да корзину получше закутайте, чтобы стряпня, не дай Бог, не промокла. А ты, дорогуша, и так не размокнешь, не сахарная! * * * Выбравшись за крепостную стену, Жаккетта подставила разгоряченное кухонным чадом лицо тугим прохладным струям. «Не иначе Пресвятая Дева знак подает!» – подумала она. – «Сейчас надо нубийца вытаскивать!» Бурым стожком сена в большом, до пят, плаще подобралась Жаккетта к приоткрытым дверям кузницы и затаилась в кустах, гадая, как же ей взять ключ со стены. Кривая Нога и подмастерья возились у кованной церковной ограды, крепя завитушки и фигурные кресты. Подобраться поближе незамеченной не было никакой возможности. «Так и простою здесь до скончания века!» – уныло подумала Жаккетта, чувствуя, как промокает спина. Но на ее счастье, с крыльца дома неуклюже спустилась необъятная кузнецова служанка и неторопливо «поплыла» к кузнице. Встав на пороге руки в боки, она зычно крикнула: – Жрать идите!! Кузнецы охотно оставили работы и, как утята за матушкой уткой, потянулись за гром-бабой к жилому дому. Убедившись, что за последним голодным закрылась дверь, Жаккетта выбралась из кустарника и метнулась к кузнице. Кольцо с ключами спокойненько висело на том же гвозде, куда утром его поместил Жерар. Схватив ключи, Жаккетта заспешила к сараю. – Ну все, Абдулла, кончилось твое заточение! – радостно сообщила она, открывая клетку. Но нубиец выбираться не спешил. – Над каждый земной тварью Аллах установил фатум. Судьба. Мой судьба – умереть в твой стране. Этот место! – сообщил он в ответ. – Ну и дурак! – возмутилась Жаккетта. – твой судьба – убежать из этот место! Тьфу, язык сломаешь! Говорю тебе, Дева Мария велела тебя освободить, значит, твоя судьба – бежать! Чего артачишься?! С Аллахом твоим она договорится! Не видишь, даже грозу послала! А где это видано, в такое-то время гроза! В том году ни дождичка за все лето! Смотри, рассердится на тебя, дурака безмозглого, что ее волю не исполняешь, и бежать не хочешь! В подтверждение ее слов ослепительная молния ударила в могучий дуб рядом с сараем. От ужасного грохота заложило уши и Жаккетте показалось, что она оглохла. Закрыв лицо руками, она замерла на месте, чувствуя, что какая-то странная, но сильная боль пронзила ступню. Когда стало тихо и слух вернулся, Жаккетта убрала ладони с лица и увидела, что нубиец лежит зажмурившись и заткнув уши. А земляной пол сарая взрыт глубокой бороздой, идущей снаружи, из-под стены. Траншея прошла рядом с ногой Жаккетты и, не доходя до помоста с козлом, оканчивалась небольшой воронкой. – Вот видишь?! А я что говорила! Уже злиться! Жаккетта сама со злости топнула больной ногой и чуть не закричала. – Из-за тебя и мне досталось – ступня вся горит! Вылазь, а не то побью!!! Нубиец не решился дальше спорить ни с разгневанной Пресвятой Девой, ни с разъяренной от боли Жаккеттой и покорно, хоть и неохотно, вылез из своей тюрьмы. – Теперь помоги! Жаккетта скинула тяжелый мокрый плащ и сняла холщовый передник. – Лезем на помост, козла ловить будем! – объяснила она нубийцу. Тот равнодушно кивал головой, двигаясь, как вареная рыба. Забравшись на помост и открыв клетку, Жаккетта ловко и привычно набросила фартук козлу на рога так, чтобы он прикрыл морду. – Тащи его вниз! – приказал она. Отъевшийся на свежих сдобных булках Абдулла довольно легко поднял козла и снес с помоста. – Засовывай в свою! – как заправский полководец с холма или капитан с мостика командовала сверху Жаккетта, замыкая бывшее обиталище рогатого. Затем она, прихрамывая, слезла с помоста и, подойдя к клетке, сдернула передник с острых рогов. Козел недоуменно осматривал новое жилище. Закрыв и этот замок, Жаккетта оглядела дело рук своих и осталась очень довольна. – Пошли! – дернула она безвольно привалившегося к стенке Абдуллу. * * * Выбравшись из сарая, беглецы увидели, что молния ударила в соседний дуб, винтом прошлась от его макушки до середины, врезаясь в деревянную плоть. А на середине ствола точно гигантским топором палача отсекла от великана хороший кусок и от корней расползлась во все стороны змеистыми траншеями. (Одна такая борозда и прошла как раз под сараем, задев разрядом ступню Жаккетты.) – Стой тут! Бросив Абдуллу на тропе Жаккетта и заспешила обратно к кузнице, молясь, чтобы кузнецы еще ели. Там, действительно, было пусто, работники все еще наслаждались ужином. Повесив кольцо на прежнее место, Жаккетта с облегчением перевела дух. Пока все шло нормально. Вернувшись к нубийцу, она повела его к опушке рощи. Дождь по-прежнему хлестал землю косыми струями и ни одна живая душа, кроме беглецов, на свежий воздух не рвалась, предпочитая сидеть в каком-нибудь укрытии. Добравшись до опушки, Жаккетта свернула с тропки в кусты, где она оставила корзину. |