Онлайн книга «Лев пустыни»
На счастье Жаккетты задумчивая Жанна, погруженная в себя, не слышала народную версию подвигов ее крестоносных предков. – Я и не предполагал, что твои познания столь глубоки! – заметил рыжий. Жаккетта зарделась от похвалы. – Ну ладно, главное ты знаешь. Но пожалуй, я начну пораньше. Задолго до походов веры, в святом городе Иерусалиме был небольшой госпиталь, где паломники получали помощь. Судьба у госпиталя была тяжелой, его несколько раз рушили, а братьев изгоняли, но госпиталь цепко держался за жизнь. Когда Иерусалим взяло христово воинства, а глава монашеского братства, помнится Жерар его звали, деятельно участвовал в этом деле, помогая изнутри, его помощь не осталась неоценной. И появился орден иоаннитов. Потихоньку скромные монахи стали неплохими вояками. Да такими, что известный всем, точнее неизвестный тебе Салах ад-Дин [51] … – Как же неизвестный! – возмутилась Жаккетта. – Этого Саладина дедушка госпожи на турнире в Гранаде победил! – Да? – удивился рыжий. – Не знал. Но вот, а чуть раньше этого трагического для Салах ад-Дина дня, он изгнал крестоносцев из Иерусалима. О его благородстве ходят легенды, но вот госпитальеров он по каким-то причинам не любил. И в плен их не брал. – А куда девал? – удивилась Жаккетта. – Вырезал, – коротко объяснил рыжий. – Это говорит о том, что напакостили они там изрядно. Но зато уж крепости держали до последнего и Крак де Шевалье пал только в 1271 году, а Акка была христианской еще двадцать лет после этого. Именно госпитальеры прикрывали отход и на корабли взошли последними, унося раненого великого магистра. И первое время они отсиживались именно на Кипре. Потихоньку верфях Лимасола построили собственный флот. Но им и Лузиньянам было, естественно, тесно. Учитывая основательность госпитальеров, это можно понять. Но тут почтенный гражданин города Генуи, промышлявший на своих судах грабежом и разбоем, то есть мой коллега, обратил внимание тогдашнего великого магистра на остров Родос. Боюсь им руководили не святые чувства – уж больно с него удобно чистить Левант. Жаккетта с умным и независимым видом слушала, радуясь, что оказалась вполне на высоте и поразила знаниями рыжего. Он ни полусловом, ни полувзглядом не намекнул, что слышал, как она вздыхала ночью под его боком. Жаккетте было немного стыдно и досадно, что она ошиблась в его намерениях. – Орден вцепился в Родос своими цепкими когтями и прочно там обосновался. Но рано или поздно ему придется либо уйти, либо погибнуть. Шансов у него практически нет. – Ты сильно не любишь иоаннитов? – спросила Жаккетта. – Да нет, – удивился рыжий. – Я люблю или не люблю людей. Страны и организации вызывают у меня другие чувства. – Ты вообще, как я погляжу, с мусульманами общаешься! – заметила Жаккетта. – Словно и не христианин! – Милая жемчужина! – рыжий с хрустом потянулся, – Меня много раз пытались отправить на тот свет собратья по вере и много раз протягивали руку помощи верящие в других богов. Хотя не скажу, что не было и наоборот. – Ну, ты же пират! – заявила Жаккетта. – А госпитальеры – серьезные люди. Они ради веры живут. – Да? – хитро прищурился рыжий. – Было время, когда Папа даже пригрозил госпитальерам вместе с тамплиерами отлучением от церкви. Зато то, что имели договора с ассасинами [52] . – Какими убийцами? – Теми самыми. Ну или исмаилитами. В преданиях про дедушку госпожи Жанны такие не встречались? – Нет… – удивленно сказала Жаккетта. – Понятно! – кивнул рыжий. – Они, наверное, разбегались при его появлении и в историю не попали. Видишь ли, рыбка, примерно тогда, когда Карл Великий штурмовал твердыни Иерусалима, там же, в горах, засел в крепости Аламут один нехороший человек, который называл себя Старец Горы. Он был вождем исмаилитов, которые признают духовным главой мусульман Исмаила и его потомков. – А кто этот Исмаил? – Как приятно общаться с девушками. Исмаил – это один из многочисленных потомков родственников пророка Мухаммеда. Понятно? – Понятно! – кивнула Жаккетта. – И что делал твой Старец Горы? – У него было много сторонников в городах, а главное, в крепости он имел целое войско молодцов, которые по его приказу готовы были и убить, и умереть. Что они и делали. Вот этих-то молодцов и звали ассасинами. Они гадили исподтишка, поэтому, сама понимаешь, бороться с ними было трудно. – А может, Господина эти убийцы и убили? – решила вдруг Жаккетта. – Тоже исподтишка, прямо как ты говоришь. – Да нет, не эти. Этих давно уже нет. Разве что по примеру Старца Горы в пустыне Старец Песка завелся… Боюсь, руку к этому делу приложила личность куда менее выдающаяся, – покачал головой рыжий. – А ты любила Али? Сначала Жаккетта даже не поняла, о чем он спрашивает. Потом догадалась, что Али – это шейх. – Тебе-то какая разница! – бросила она. – Интересно, – невозмутимо сказал рыжий. – Не скажу! – отрезала Жаккетта. – Жаль, – заметил небрежно рыжий. – Значит, не любила… – Любила, не любила – не твое дело! – возмутилась Жаккетта. – Он знаешь какой был? Как сверкнет глазами – так все разбегаются, чтобы не зарубил под горячую руку. А добрый на самом деле! И ласковый! – Видно, любила… А зачем сбежала? – опять спросил Рыжий, насмешливо, но внимательно поглядывая на нее. Жаккетта вдруг резко устала от этого разговора. Усталость упала ей на плечи, придавила к земле. Сразу все стало безразличным, тусклым и унылым. Она безнадежно махнула рукой и сказала: – Какая разница! Все равно Господина больше нет! – Значит, не любила… – мягко сказал рыжий. – Слушай, отстань, а? – попросила Жаккетта. – Вас любить – себе дороже! То за задницу ущипнете, то еще как-нибудь в душу плюнете. – Хорошая память… – заметил рыжий. – Если бы я тебе на заду синяк поставила, ты бы тоже долго помнил! – взорвалась Жаккетта. – Познакомиться хотел! – улыбнулся рыжий. – Вот и познакомились! Жаккетта оскорблено отвернулась. Вся ее ненависть к рыжему вернулась на место и забушевала с новой силой. Слезы навернулись на глаза и Жаккетта, вцепившись в борт так, что пальцы побелели, заплакала. Она делала нечеловеческие усилия, чтобы не шмыгать носом и не выдать рыжему, что плачет. |