Онлайн книга «Приманка для моего убийцы»
– Я не собирался будить тебя. Пошел снег, но я хотел бы съездить в город и обратно, пока не начнется настоящий снегопад, – сказал Коул. Радио было включено, играла музыка, создавая фон, пока они смотрели друг на друга в маленькой кухне. Оливию раздирали противоречивые чувства, и она почти позволила себе посмотреть на диван, где выставила себя полной дурой. Она знала, что Коул тоже об этом думает. У нее сильно заколотилось сердце, стало жарко. Что дальше? Что сказать? Появилось такое ощущение, будто она опасно балансирует на точке опоры, и одно слово или движение могут направить ее жизнь в одном направлении, а другое слово или движение – совершенно в противоположном. Желание вернуться в зону комфорта неожиданно стало нестерпимым. Коул как будто понял ее нерешительность. – Ты в порядке? Оливия плотнее запахнула халат и откашлялась. – Да. Спасибо тебе… за все. Коул несколько секунд смотрел ей в глаза. Ее сердце забилось еще быстрее. – Я собираюсь сначала зайти в большой дом и проверить, как там отец. Заодно узнаю, заработал ли телефон. Если он работает, то мне, возможно, не придется ехать в Клинтон. Если связи по-прежнему нет, то я отправлюсь туда немедленно, пока не навалит слишком много снега и дороги не закроют. Вот так. Просто. С ней происходило такое, что пошатнуло самые основы ее личности и жизни. А он казался таким расслабленным. Оливия отошла к двери, позвала Эйса и выпустила его на улицу. Потом вернулась к окну гостиной, сложила руки на груди и стала наблюдать, как пес спускается к озеру. – Лив? – Коул подошел к Оливии сзади, обнял и положил подбородок ей на плечо. Его дыхание согревало щеку. Оливия напряглась. Сердце билось все быстрее и быстрее. Ей хотелось оттолкнуть его. Она вдруг не смогла справиться с этим интимным напоминанием о прошедшей ночи, с тем, что они стояли возле того самого дивана, на котором все произошло. Коул спал в ее кровати, он испытывал к ней сострадание, и Оливии вдруг показалось, что это еще бо́льшая степень близости, чем секс. Она попыталась справиться с нарастающей клаустрофобией. Но всего было слишком много, все шло слишком быстро, и на Оливию навалилась черная, удушливая паника. Сердце затрепетало, в мозгу поднялась темная волна, порождая тревогу и страх, которые всегда предвещали длительное возвращение в прошлое. Оливия резко отстранилась, повернулась и посмотрела Коулу в лицо. – Ты себя неважно чувствуешь, верно? – спросил он. Она провела дрожащей рукой по спутанным после сна волосам, отвела глаза, потом снова встретилась взглядом с Коулом. – Мне бы хотелось, чтобы я была в порядке. Мне бы хотелось быть нормальной. Господь свидетель, я стараюсь. Но сказать по правде, я не знаю, как я чувствую себя именно сейчас. – Оливия помолчала и добавила: – Или кто я такая. Или кем я смогу быть. Коул потянулся к ее рукам, но она резко отшатнулась, прижалась к подоконнику, ею снова овладела паника. Оливия вцепилась в подоконник. – Я… Прости меня, Коул, я не могу делать это с тобой. Не сейчас. – Это? – переспросил Коул, склоняя голову к плечу. У Оливии запылало лицо. Она сама не знала, что значит «это». – Я о нас, – робко сказала она. Он выдержал ее взгляд, его потемневшие глаза несколько секунд оставались непроницаемыми. Потом его губы медленно изогнула улыбка, великолепное загорелое лицо сморщилось, лучики морщин вокруг глаз стали заметнее. – Как насчет кофе? Оливия с облегчением кивнула. Коул подошел к столу, налил в кружку дымящийся кофе. – С чем ты его пьешь? – С капелькой сливок. Коул нашел в холодильнике сливки для кофе, налил немного в ее кружку и отнес кофе Оливии. При резком дневном свете, без шейного платка или джемпера с высоким воротом она чувствовала себя обнаженной. Но Коул сумел отвести глаза от мелких шрамов вокруг ее шеи. Когда Оливия взяла из его рук кружку с кофе, Коул заговорил: – У меня есть друг, Гэвин Блэк. Он бросил заниматься фотожурналистикой из-за посттравматического синдрома. После того как Тай едва не погиб, он мне сказал, что нужно просто проживать день за днем, пока не начнешь жить снова. Он помолчал. – Я не верил его словам, пока твой телефонный звонок не вытащил меня в тот вечер из бара. Потому что я не проживал день за днем, ничего подобного. Я просто убивал дни. Но теперь я начинаю жить именно так. И это нелегко. Это значит, что ты даешь волю чувствам, которые причиняют боль. И я больше не хочу никуда спешить, Лив. Буду жить одним днем. Вот сейчас у меня есть только одно срочное дело, мой единственный шаг для этого дня. Я собираюсь встретиться с Форбсом и прояснить ситуацию. Я намерен ясно дать ему понять, что из проекта нового строительства ничего не выйдет. Коул посмотрел на Оливию и спросил: – Ты не против? Она покачала головой. – Теперь это наша общая работа на этот день, наш общий шаг. – Он улыбнулся и потянулся за курткой, висевшей у двери. – Тебе лучше взять сегодня выходной, просто отсидеться дома, в тепле. Расслабиться. – Почему? Ты думаешь, мне следует волноваться из-за… – Нет, – твердо ответил он. – По-моему, здесь тебе ничего не угрожает. Уверен, Форбс и его дружки нуждаются в этом строительстве, но я не думаю, что они могут причинить кому-то физический вред. И выходной в воскресенье – это нормально. – Я должна убедиться в том, что гости разъезжаются, раз пошел снег. – Ладно, отправляйся по делам. Но потом возвращайся сюда и оставайся дома. Или побудь в большом доме с Майроном. Пока я не вернусь. Обещаешь? Оливия негромко фыркнула и не смогла сдержать улыбку. – Я даже и не знаю, оскорбиться из-за того, что ты мне приказываешь, или быть благодарной за то, что кто-то за мной присматривает. – Для этого и нужны друзья. Они присматривают друг за другом. Ее улыбка погасла. Коул надел куртку и вышел, впустив в дом струю холодного воздуха. Оливия увидела в окно, как он идет по траве. Ей вдруг вспомнилось, как его маленький желтый самолет появился в южной части неба. И как все изменилось. «Нужно просто проживать день за днем…» Вот только Оливия не знала, есть ли у нее время. Скоро ее секрет станет известен всем в городе. Глотнув кофе, она пошла в кухню, чтобы сделать себе тосты. Оливия сунула хлеб в тостер и прибавила громкость радио, когда прозвучали позывные новостей. Снег пошел сильнее, над озером сгустились тучи, и вода приобрела цвет пушечной бронзы. Ели на другом берегу напоминали солдат с пиками, устремленными в небо. |