Онлайн книга «Дама из сугроба»
|
– Хорошо, папа, непременно. – Неправильно отвечаешь! – А как надо? – засмеялся Тимур. – Ладно, папа, пожалуй, позвоню! Сергей Сергеевич высадил его на углу Страстного бульвара и Тверской. На часах была половина первого. Тимур медленно побрел в сторону книжного магазина «Москва». И, так как время позволяло, заглянул в Елисеевский магазин. Да, помещение роскошное… А вот ассортимент не сильно отличается от других крупных магазинов. Все есть, но это «все» как-то не очень соответствует уровню этого помещения. Если б я был тут хозяином, я бы все по-другому устроил… А впрочем, я ведь совершенно не знаю, стал бы пользоваться спросом какой-то люксовый товар, какая-то экзотика… Вот уж точно, Тимурчик, не лезь ты со своим суконным рылом… Но в том-то и беда, что ряд тут недостаточно калашный… Он вышел на улицу и побрел к Юрию Долгорукому. Встал на углу. Без двух час. Сандры нет. А я ведь не знаю, может она непунктуальна, может, придется ждать ее долго, а погода сегодня неважная, сыро, промозгло. – Тимур! Извините, я опоздала немножко! – О, Сандра! Изящная черная шубка, он не разбирался в мехах, а на голове оренбургский белый платок. Она выглядела очаровательно. – О! Это оренбургский платок? – Да. – Знаете, я за эти дни не видел ни одной женщины в оренбургском платке… А это так красиво! – Сейчас это как-то немодно, а я люблю, и мне плевать на моду! Ну, куда мы идем? – А вот сюда! Вы не замерзли? Может, начнем с глинтвейна? – О, с удовольствием! Последний раз я пила глинтвейн в Мюнхене года три назад. Возила Лешку на Рождество в свой любимый город… Вы бывали в Мюнхене? – Нет, не случилось как-то. – А я его обожаю! Он такой уютный! О, а тут глинтвейн не хуже! Вкусно! Спасибо, Тимур, что вытащили меня… Я сто лет нигде не была, так погрузилась в строительство дома. – Вы его именно строили? Не купили? – Нет! Строила, с нуля. Я его строила для себя, квартиру оставила Лешке, он уже большой… Ну, вы же видели, какая там у меня мастерская… Мечта всей жизни, но на это ушли все силы и практически все деньги. Слава богу, у меня много заказов. После пятнадцатого опять впрягусь в работу… Знаете, Тимур, я в мечтах видела свой дом именно таким… И чтобы очень-очень много снега, а еще чтобы снегири прилетали и вообще всякие птицы… Но снегирей пока не видела, только синички… Потом они ели какие-то удивительные оладушки сиреневого цвета из черемуховой муки. Потом спустились к Столешникову переулку, побрели по Петровке, свернули на Кузнецкий мост. – А все Кузнецкий мост, и вечные французы, оттуда моды к нам и авторы и музы, губители карманов и сердец… – процитировал Грибоедова Тимур. Сандра засмеялась. – Знаете, в начале девяностых тут, кроме книжных, везде было хоть шаром покати… Бисквитных лавок не наблюдалось. И я всегда со смехом вспоминала эти строчки. А куда мы, собственно, идем? – Не знаю, просто бродим… А вы устали, да? – Нисколько! Я так давно не гуляла по Москве без всякой цели… Хорошо, черт возьми. А пошли на Никольскую, там, говорят, особенно красиво. Дойдем до ГУМа, и там съедим мороженое? – Мороженое? Почему в ГУМе? – Ох, там мороженое, как в детстве! – Пошли! Идти с ней было необыкновенно приятно. И уютно! – Это Никольская? Ничего не узнаю! – воскликнул Тимур. – Я помню, в детстве тут где-то была аптека Феррейна… Что-то я ее не вижу. – Да нет, должна быть… А впрочем, бог с ней! Сейчас праздники и все так красиво! – Сандра, вы не проголодались? – Когда я могла успеть? После лиловых блинчиков! Ой, а вы наверное хотите чего-то посущественнее? – Да нет… меня еще с утра кормили какими-то волшебными сырниками, я столько слопал… – Кто вас кормил? – Домработница моего отца. А вчера я ел вареники с гречневой кашей, вы слыхали про такое? – Нет, никогда. И это вкусно? – Очень! Просто очень! Вот так, болтая, они дошли до ГУМа, где к палатке с мороженым вился длинный хвост китайцев. – Господи, сколько их! – поразился Тимур. – В Нью-Йорке их тоже много, но тут такая концентрация… – Выяснилось, что китайцы обожают наше мороженое. Но мы тут стоять не будем. Эта палатка совсем близко от входа, пошли дальше! И действительно, вскоре они обнаружили палатку, к которой стояло от силы пять человек. – Вы какое хотите, Сандра? – Сливочное… Хотя нет, лучше эскимо! – А я, пожалуй, возьму шоколадное… Они обнаружили неподалеку лавочку. Сели рядышком. – Ох, и вправду, как в детстве! Надо же! – обрадовался Тимур. – А эскимо как? – Хотите попробовать? – и она протянула ему свое эскимо, как-то просто, как будто они были добрыми школьными приятелями. Он откусил кусочек эскимо. – Ох, какая прелесть! А вы мое попробуйте! Она лизнула его мороженое. – Вкусно! И они принялись хохотать как расшалившиеся школьники. – Предлагаю взять еще! – заявил Тимур. – На сей раз я возьму эскимо. А вы? – Крем-брюле! – Сидите и сторожите место! Я сейчас! Он вскочил и пошел к палатке. Как он мне нравится, подумала Сандра, совершенно очаровательный тип! И эти почти черные глаза… И с ним просто… И никакого нахальства… Боже, какая женщина, думал Тимур, стоя в небольшой очереди. С ней так хорошо, просто… уютно. И не ждешь подвоха… Он вернулся к ней. – Вот, крем-брюле было последнее. Он сел рядом с ней. – Скажите, Сандра, у вас что, нет никаких родственников, кроме сына? – Считайте, что нет. То есть, у меня есть сестра, на четыре года старше. Но она давно живет в Германии, и мы с ней не поддерживаем отношений. Чужие люди. – Как это возможно? – Очень даже возможно. Она всю жизнь меня терпеть не могла. – Господи, за что? – Она не простила мне моего появления на свет. – Ревновала? – Ну да. Ей было четыре, когда я родилась, так она все время пыталась как-то меня извести. То окно в мороз откроет, когда никто не видит, то еще что-то… Мне бабушка рассказывала. А потом родители развелись, и отец ее забрал с собой в новую семью. Да ну, не хочу я о ней говорить. – Вы расстроились? Простите мою бестактность. |