Онлайн книга «Когда умирает ведьма»
|
— Отойди от окна, — попросила Наталья. — И вообще я уже хочу наверх. Я здесь боюсь. — Наверху — все они, — ответил Богдан. — Никого из них не хочу видеть. Давай уедем, а? — Как же мы уедем? — На твоей машине. — Он забрал у меня ключи. — Кто? Этот долговязый? — Да, Михаил. — Кто он? — Охранник. — Твой охранник? — Не мой. Он работает у человека… У одного человека… — Который завез тебя сюда, — подсказал Богдан. — Да. — Зачем ты сюда поехала? — сказал с досадой Богдан. — Зачем ты вообще с этим всем связалась? Зачем рядом с тобой эта девчонка? Наталья не ответила. — Кто она? — продолжал Богдан. — Зачем она тебе? Чего ты хочешь от нее? От нее же смертью пахнет! Я рядом с ней находиться не могу, от нее таким могильным холодом веет, что меня знобит! Кто она? — Я не знаю. Я уже ничего не понимаю, Богдан. Так бывает: ты думаешь, что это одно, а оно, оказывается, совсем другое. Я думала, что привезла ее сюда, чтобы свои проблемы решить, а теперь мне кажется, что это она сделала так, чтобы я привезла ее сюда. Причина и следствие перепутаны. Понимаешь? — Нет. Кто она тебе? — Никто. — Откуда ты ее знаешь? — Я знать ее не знала, Богдан… — До каких пор? Наталья замешкалась с ответом. — Кого ты знала до нее? — помог ей Богдан. — Ее родителей. — Кто они? — Компаньоны. — Чьи? — Этого человека… Который меня… сюда… — Твоего самца? — Да, — сказала Наталья. — И они что-то не поделили, — догадался Богдан. — Да. — Чем занимались? Что за бизнес? — Я в их дела не лезла… — Что за бизнес? — повторил Богдан. — Они по искусству, — не слишком уверенно сказала Наталья. — Танцовщиц отправляли за границу. — Проститутки? Живой товар? — Это уже там на месте могло по-всякому пойти, — заупрямилась Наталья. — А отсюда их отправляли танцевать! — Танцевать-фарцевать, — пробормотал Богдан. — В Турцию, наверное, отправляли, — предположил он. — Там много… э-э-э… поклонников русского искусства. — В Турцию — это родители этой девочки, — сказала Наталья. — Это их было направление. — А твой самец по каким направлениям специализируется? — Европа. Голландия, Франция. — Чего же они не поделили? Каждый бы окучивал свой огородик… С чего это они поссорились? — Ну я не знаю, Богдан! — сказала Наталья с досадой, выдававшей нежелание углубляться в дебри опасной темы. — Я хочу все знать. — Зачем? — сердилась Наталья. — Я хочу понять, каким ты боком прислонилась к этой истории и чем тебе лично все это грозит. При мне бабка сказала… — Какая бабка? — У которой эта девчонка жила… — Бр-р-р! — произнесла Наталья, и Богдану показалось, что он даже в темноте увидел, как ее передернуло. — Ты видел ее? — Да. Страшная старуха. — Страшная, — сказал в темноте Богдан. — И она сказала при мне, что все, кто девчонке желает зла — те умрут. Я ей верю. — Почему? — обмерла Наталья. — Она предвидит. У нее это получается. Это правда, поверь. Я на своей шкуре испытал. Она мне напророчила. И все совпало. Я не знаю, как она это делает, и знать не хочу, я только знаю, что если она сказала, что тут всех выкосит в одночасье, — это будет! И я хочу понять, каким ты здесь боком, потому что если и ты замазана и чем-то провинилась перед девчонкой — тебе не жить. Даже если я тебя отсюда увезу. Мы можем приехать в Хельсинки, зайти в любой магазин и демонстративно умыкнуть каких-то шмоток евриков на пятьсот, чтобы нас закрыли в полиции, и все равно она до тебя дотянется. Кто-то из сокамерниц ни с того ни с сего тебя возненавидит и задушит ночью подушкой, а если ты в камере будешь одна, то поперхнешься косточкой во время обеда и все равно умрешь, или тебя плитой придавит во время землетрясения… — Перестань! — сказала Наталья. — И вообще, тут не бывает землетрясений! — Это неважно, — отозвался из темноты Богдан, и в его голосе звучала обреченность разуверившегося в возможности спасения человека. — Не оставляй меня, Богдан! — ужаснулась Наталья. — Тебе есть чего бояться? — Я желала смерти ее родителям. — Что там было? — упрямо добивался Богдан. — Из-за чего весь сыр-бор разгорелся? — Я познакомилась с этим человеком. Его фамилия Калмыков. Прости, что я тебе это говорю… — Говори, говори! — торопил Богдан. — Я сначала не знала, кто он и чем занимается. Но это все не важно. Важно с того момента, как я узнала поближе его компаньона. — Отца этой девочки? — Да. У них было общее дело, но они делили сферы влияния, не лезли на территорию друг друга. Однажды Калмыков мне сказал, что их с компаньоном мирная жизнь — только до поры до времени. Это правда, Богдан. Им уже было тесно. И из двоих должен был остаться кто-то один. Я его компаньона знала. Он урод, Богдан, он монстр. Он бы не оставил в живых ни Калмыкова, ни меня. Это был вопрос времени. Еще месяц, три месяца, год — не важно. И Калмыков это знал. Он стал бояться, он охрану нанял, но я ему сказала, что уцелеет не тот, кто лучше оборону выстроит, а кто первым нападет. — Это ты предложила убить компаньона? После паузы — негромкий голос Натальи: — Да. Силуэт Богдана вырисовывался на фоне окна, и Наталье стало страшно, как в прошлую ночь, когда стрелял Михаил. Она повторила с мольбой в голосе: — Не бросай меня! Ладно! — Так вы убили его? — вместо ответа спросил Богдан. — Я хотела этого, — каялась Наталья, — Я боялась, что он нас убьет. Я хотела, чтобы это сделал мой брат. Мне не на кого больше было рассчитывать. И я не воспринимала это как грех. Ему нельзя ходить по земле, такие люди не должны жить… — Вы его убили? — Кажется, нет. — Что значит — «кажется»? — Он убил моего брата. Это было правдой, которую знал и Богдан. Только до сих пор он знал не всю правду, а лишь ее часть. Теперь узнал все. — Может, оно и к лучшему, — пробормотал он. — Что он — твоего брата, а не твой брат — его. |