
Онлайн книга «Подводник. "Мы бредим от удушья"»
Катер сбросил четыре бомбы и застопорил ход. — Осматриваются небось, — сказал боцман, — не видно ли соляра? Долбануть бы по ним сейчас! — Командир, бомбы у него кончились, — сказал штурман. — Торпедный катер — не сторожевик, запаса бомб нет! — Торпедистов ко мне! Когда Саша и Володя прибыли в центральный пост, командир сказал: — Вот что, краснофлотцы! Сейчас мы всплываем, и вы быстро к пушке — открываете огонь по торпедному катеру. Акустик, дай данные на катер! — Пеленг сто шестьдесят, удаление три кабельтова! — отозвался акустик. — Все ясно? — Так точно! — Берите по ящику. Из артиллерийского погреба боцман вытащил два ящика снарядов. В каждом было по три снаряда. Торпедисты надели бушлаты, взялись за веревочные ручки снарядных ящиков. — Готовы? — Так точно! — По местам стоять, всплываем. Дифферент на корму четыре градуса, малый вперед. Лодка всплыла. Командир открыл люк и выбрался в рубку, за ним поспешили торпедисты — счет времени шел на секунды. Катер, обнаружив лодку, может выпустить торпеду, а может открыть пушечный или пулеметный огонь. Саша и Володя кинулись к пушке и стали разворачивать ее в сторону торпедного катера. Пока Саша наводил, Володя уже успел загнать снаряд к казенник. — Выстрел! Первый снаряд прошел мимо, взорвавшись за кормой катера. На катере уже суетились около стоявшего на тумбе перед рубкой пулемета. — Саша, не торопись, целься по рубке. Володя зарядил пушку. Саша подправил прицел и нажал рычажок пуска. В это время с катера дали очередь. Немецкий пулеметчик тоже торопился, и пули легли с небольшим недолетом, подняв фонтанчики воды в десятке метров перед корпусом лодки. А Саша попал. Не совсем удачно — вместо рубки угодил в самый форштевень, проделав в корпусе катера дыру. Володя снова зарядил пушку, но в это время немецкий пулеметчик дал следующую очередь. На этот раз пули застучали по рубке. Саша выстрелил, и на этот раз более удачно. Снаряд ударил прямо по тумбе пулемета. Торпедистам было хорошо видно, как раскидало в стороны пулеметчиков. Катер взревел мотором и стал разворачиваться носом к лодке. — Саша, стреляй! Как только катер встанет на прямую к лодке, он пустит торпеду, и тогда уже лодке надо будет уворачиваться от несущейся к ней под водой смерти. Выстрел! Снаряд угодил прямиком в надстройку катера. Катер вильнул и стал рыскать по курсу. Двигатель его работал, но было понятно, что катером никто не управляет. — Добивай! Саша выждал, когда катер повернется боком, описывая циркуляцию, и выстрелил ему в борт, целя в машинное отделение. Из корпуса катера вырвалось пламя, повалил дым, рев двигателя смолк, и катер потерял ход. — Стреляй! У нас еще два снаряда! Саша дважды выстрелил по неподвижному катеру. В общем-то, этого можно было и не делать, катер и так горел. — Молодцы! — одобрил их стрельбу командир. Он и старпом стояли на ходовом мостике рубки и наблюдали за боем. Видимо, с высокого берега за катером и лодкой наблюдали в оптику, потому что через несколько минут над лодкой просвистел снаряд, взорвавшись с перелетом. Почти тут же услышали долетевший приглушенный звук выстрела. Это была береговая батарея. — Срочное погружение! Торпедисты взлетели на рубку и скатились по поручням вниз. За ними — старпом и командир. Лодка стала погружаться. Наверху глухо рванул снаряд. — Боцман, тридцать метров! Штурман, курс? — Курс сто шестьдесят, — отозвался штурман. — Идем в базу. Они прошли под водой около часа, удаляясь от берега, — надо было всплывать подальше от вражеских берегов и заряжать аккумуляторы. Когда акустик доложил, что горизонт чист, всплыли. Теперь лодка шла надводным ходом. Свободные от вахты подводники выбрались из корпуса на палубу — подышать свежим воздухом. Было уже светло. Они шли полным ходом около часа, когда из-за горизонта показались две быстро приближающиеся точки. — Воздушная тревога! — оповестили сигнальщики. — Всем в лодку, погружаемся! Подводники быстро спустились в лодку. — Стоп машина! Срочное погружение! Дизель заглох, и лодка стала медленно погружаться. Аккумуляторы еще не успели зарядиться — для полной зарядки требовалось часов шесть, но другого выхода не было. Хоть отсеки успели провентилировать свежим воздухом, и в лодке легко дышалось. Однако самолеты успели лодку засечь. Раздался шлепок о воду, и через пару секунд последовал взрыв. Самолеты стали сбрасывать бомбы. Командир приказал изменить курс. Тем не менее почти прямо по курсу лодки взорвалась бомба. Видимо, с высоты полета летчикам была видна темная тень корпуса лодки. — Погружаемся на пятьдесят метров! Это была предельная рабочая глубина. В экстренных ситуациях лодка могла погрузиться и на шестьдесят метров, но для «малютки» это была большая нагрузка. Корпус лодки, конечно же, выдержал бы давление воды, но уплотнители и сальники могли дать течь. Самолеты сбросили еще две бомбы, но лодку из вида потеряли. Два часа лодка шла подводным ходом. За это время самолеты должны были выработать топливо и уйти на свой аэродром. Приказав всплыть на перископную глубину командир осмотрел горизонт в перископ, потом оглядел в зенитный перископ небо. Везде было чисто. — По местам стоять, всплываем! Дальше они шли надводным ходом, под дизелем, заряжая аккумуляторы. На ходовой рубке стояли старпом и оба торпедиста в качестве вахтенных сигнальщиков. На море было легкое волнение в два балла, северный ветер дышал ледяным холодом. Плохое лето в Арктике, короткое и холодное — как поздняя осень в умеренных широтах. Вдруг старпом издал сдавленный вопль. Это было непривычно, не по Уставу. Оба сигнальщика резко развернулись к нему и сами едва не закричали от того, что они увидели. В полумиле от них на большой скорости под углом к поверхности выскочило из воды довольно крупное доскообразное тело. Абсолютно беззвучно, не издавая двигателями шума, оно набрало высоту с полкилометра, по большому радиусу обогнуло лодку и стало стремительно снижаться. Под углом, почти без брызг, оно снова вошло в воду и исчезло. Никаких опознавательных знаков, иллюминаторов на диске не было. Из-за расстояния и скорости невозможно было даже приблизительно определить размеры диска. «НЛО?» — мелькнуло в голове у Володи. Больше никаких мыслей в голову ему не пришло. |