Онлайн книга «Аквитанки»
– Но как же мы завтра уплывем? – пролепетала Жанна. – Завтра вы не уплывете! – отрицательно махнул Абдулла. – На обычном корабле вас быстро убьют. Хабль аль–Лулу любимица Господина. Ее смерть очень важен для врага. Будем ждать друзей. – В вашем мире нет друзей… – устало сказала Жаккетта. – Одни враги. – Ты – друг, я – друг, еще есть друг, все равно есть друг. Будем ждать. Абдулла с натугой подхватил две сумы и пошел к двери. Жаккетта с трудом подняла свою. Вместе с Жанной они внесли ее во двор. Абдулла что–то говорил воинам. Один из них согласно кивнул. Тогда нубиец поменялся с ним оружием. Воин выбрал коня, заседлал, вскочил на него и исчез за воротами. Абдулла сам вывел из стойла крепкую лошадь, навьючил ей на спину сумы. – Я доведу вас до дома! – решил он внезапно. Лошадь всхрапывала и тревожилась, огонь, лижущий остатки опор галереи, пугал ее. Волновались и остальные животные в стойлах. По счастью, стойла были с наветренной стороны и огонь на них не перекинулся. Жаккетта подала нубийцу свою суму, вернулась к воротам и опять взяла саблю Абдуллы. Затем подхватила лошадь под уздцы и, как была с непокрытой головой, повела ее со двора. Жанна, спотыкаясь, шла сбоку, вцепившись в седло. Она даже бояться устала. Абдулла и оставшиеся воины окружили их, и направились в дом нубийца. Второй раз за день Жаккетта уходила от шейха, на этот раз навсегда. Ветер теплой ладонью гладил ее непокрытые волосы. Позвякивая в такт шагам шанбар, подаренный, чтобы уберечь Нитку Жемчуга от бед, войн и стихий. Уберег. Только сердце, которое она грела, уже не билось. ГЛАВА XVI
Только ближе к утру собравшиеся в доме нубийца люди забылись сном. Жанна внезапно проснулась от всхлипываний. Не просыпаясь, тихо плакала во сне Жаккетта, жалобно, взахлеб. Ей снился шейх, еще живой. Но страшное знание было рядом, – его уж нет. И Жаккетта давилась слезами, чувствуя знакомое тепло, тяжесть руки. И зная, что это – только память. Тело помнило и душа видела. Из Жанны этот плач всю душу вынимал. Слезы начали душить и ее. Она почувствовала, что согрешила перед Жаккеттой, страшно согрешила. Холодный ум подсказывал, что наоборот, не сбеги они утром, лежали бы сейчас рядом с остальными женщинами. Радоваться надо. Все правильно сделано и бог их уберег от смерти. Но душа кровоточила оттого, что она, Жанна, обманула простодушную Жаккетту, оторвала ее от шейха, нарушила что–то невесомое, но очень важное в двух судьбах. И нет ей теперь прощения. Потому что видит во сне Жаккетта своего шейха живым, и плачет, и давится слезами. И не знает, кого же она предала, веру ли свою, любовь, а предала ведь не Жаккетта, а Жанна, поставив ее перед выбором, которого не было… И не убежать от этого плача никуда, и уши не заткнуть. И отдала бы все, чтобы время назад повернуть и все исправить, только не нужно это никому, равнодушны боги к бедам смертных и тоненько плачет Жаккетта во сне, захлебывается и не хочет проснуться, потому что во сне шейх живой а наяву уже нет… Обливаясь слезами, Жанна подсела к спящей Жаккетте и взяла ее за руку. Жаккетта доверчиво сжала ладонь. Жанне стало еще хуже, чувство вины заполнило ее до краев. Из соседней комнаты пришел на плач Абдулла. Он без слов понял в чем дело, сел с другой стороны, взял Жаккетту за другую руку и затянул бесконечную колыбельную песню на своем родном языке. Потихоньку, под колдовской мотив африканской колыбельной затихла и ровнее засопела Жаккетта. Жанна ладонью вытирала сочащиеся из глаз слезы и тихонько покачивалась в такт мелодии. Так они досидели до восхода солнца. * * * День пришел и принес новые хлопоты. Раз живы, – надо было жить дальше. Абдулла запретил Жаккетте и Жанне даже нос казать из дома. Пиратские сокровища он опять спрятал. Теперь только в ему одному известном месте. Как похоронили убитых, и похоронили ли – Жаккетта не знала, все это свершилось помимо нее. – Абдулла, а почему мы не остались в усадьбе? – спросила она вечером нубийца. Первый день в его доме прошел просто мучительно. Хотелось что–то делать, какую–нибудь тяжелую работу, до пота, до кровавых мозолей, лишь бы не помнить, не знать, не чувствовать. – Усадьба для мы теперь слишком большой, – вздохнул нубиец. – И опасный. – Но почему? Ведь все непоправимое уже сделано? Кому мы теперь нужны? – тоскливо удивилась Жаккетта. – Подумай головой! На усадьба могли давным–давно напасть. Но не напали. Почему? – Почему? Денег пиратских ждали! – вспомнила слова Абдуллы Жаккетта. – И когда людей немного будет. – Точно! Нубиец что–то услышал во дворе, вышел, проверил часовых. – Они убили Господина, но не убили Абдуллу, не убили Хабль аль–Лулу, не нашли деньги! – сказал он вернувшись. – Дело надо заканчивать! – А почему мы не уйдем в пустыню к людям шейха? Или к туарегам? – спросила Жаккетта. – Сидим, как тараканы под метелкой. – Хабль аль–Лулу! – невесело усмехнулся Абдулла. – Нас совсем мало. Мы только выедем из города – нас догонят и убьют. – Но по твоим словам и так, и так, – конец один! – резонно заметила Жаккетта. – Что мы, теперь всю жизнь здесь просидим? Ты же что–то придумал, я вижу! – Мы ждем корабль пиратов. Я отправил гонца. Они придут, мы отдадим деньги. – Зачем? – вмешалась в разговор Жанна. С ненавидящим ее Абдуллой она старалась не говорить, но здесь не удержалась. – Да, Абдулла, почему? – поддержала госпожу Жаккетта. – Ведь шейху они были так нужны? – Теперь не нужны! – резко сказал Абдулла. Даже его вера в то, что судьба каждого человека начертана каламом [88] в Книге Судеб и надо жить по заветам Хайяма не могли удержать Абдуллу от мнения, что если бы не Жанна, подбившая Жаккетту на побег, возможно исход нападения на усадьбу был бы другим. – Это были деньги для один цели. Деньги пиратов. Очень большой деньги. Там не только динары, но и драгоценные камни, жемчуг – все, что мало весит, но дорого стоит. Это были деньги Господина. Я не Господин. Такие деньги для меня смерть. Надо успеть вернуть. Поэтому мы сидим и ждем. – Но мы–то могли бы сейчас с каким–нибудь кораблем уплыть! – сказала упрямо Жанна. – Нам зачем ждать? Правда, Жаккетта? |