Онлайн книга «Экспедитор»
– Борт – второй, я первый. Тут на дороге валяется… лиса дохлая или собака. – Проконтролируй. Тихо. В голове всегда есть бесшумка – на такие случаи. – Чисто, двигаемся… Выбираемся на дорогу. Тут же, на краю поля, стоит трактор, ад целый. И не какой импорт, а Т-150. Харьковский. – Колонна, стоп. Выходить, проверять не буду, но сфотографирую и отмечу на карте. При случае заберем – колхоз с руками оторвет, он же простой, как мычание. Фотографирую на телефон, сеть уже накрылась, но в нем есть и много других полезных функций. – Колонна, ход. Вышли на мост. Он, понятное дело, контролировался. Две бээмдэшки, на одной из них флаг ВДВ – но это сейчас не значит ничего совершенно. Почему? А потому что солдаты – они из общества, им по-иному взяться неоткуда, у нас такая же армия, какое и общество. И когда рушится все – закон, порядок, сама жизнь, то люди начинают тупо выживать, не заморачиваясь условностями. А условностями становятся подчиненность, присяга и долг. Я смотрел на пост через пятидесятикратную трубу Казанского оптико-механического, которую раньше использовал на тренировках. Пост устроен не совсем грамотно, скорее разгильдяйно, если быть честными до конца. Все вокруг затянуто проволокой, в некоторых местах в ней запутались мертвяки, свежие и не очень. Из блоков построены казармы для личного состава на обеих сторонах моста, бээмдэшки тоже обложены блоками. Чуть в стороне – транспорт для личного состава, дорогие джипы, есть даже «Мерседес-600». Где их нынешние владельцы – это вопрос большой. В трубу вижу троих, все со штатным оружием, вон у одного, вижу, «Валдай» [6] стоит – значит, им уже поменяли до Катастрофы штатное. Либо я чего-то не вижу, либо наблюдение не ведется. Интересно, есть ли экипаж в БМД – скорее всего, нет. Потому что жарко. Вон, дебил разделся – я такого не позволяю, ни себе, ни людям. Лучше ужариться и потом вонять, как бомжу, чем тебя в самый неподходящий момент укусят. Понятно, что машина наша была в гордом одиночестве, а конвой стоял чуть позади. Перед тем как выходить на мост, мы пустили беспилотник да все и посмотрели. А вы думаете, я так и сунусь под 2А42? Ага, щаз… – Птаха – всем номерам плюс. – Двойка, плюс. – Глаза – плюс. – Тройка, плюс. – Саня… – Плюс… Позицию занял. Саня возглавляет снайперскую группу, в ней две СВДМ с глушителями, один «Егерь-54», тоже с глушаком, одна ОСВ-96, которые мы на торге берем за неплохие деньги, и один ПКМ с глушителем и оптикой. – Принято, мы выдвигаемся, смотреть по сторонам. Саня, как обычно. – Принял. Плюс. – Всем смотреть по сторонам, тут, кажется, не чистили ни хрена. Саня, тебя касается в первую очередь. – Плюс. Эти раздолбаи на обмен даже не чухают. Их, может, убивать сейчас начнут – а они эфир не контролируют. Вояки. – Флаг вешаем, и пошли. Флаг – белый. Приглашение поговорить. Когда наш джип появился на дороге, только тогда вояки чухнули. Мы перед тем, как идти, приоткрыли двери, если что, из машины выскочить – секунда, а там снайперы работать начнут. Скорость – десять километров в час, так и ползли. Когда мы подкатили к блокам – поставлены по-чеченски, елочкой – вышел десантник, по пояс голый, разгруз прямо на голое тело. Махнул автоматом, показывая, куда встать. – Здоровеньки булы, – поздоровался я. «Десантник» мрачно глянул на меня. Взгляд задержался на разгрузке и на пистолете в кайдексовской кобуре. – Здоровее видали. И даже е… Надо чо? – Пальцы на меня не расширяй, военный, – спокойно парировал я, – и за ствол не хватайся, снайпера не беси. Старшего по званию пригласи, перетрем. Десантник ушел в астрал, прикидывая, действительно ли я столь опасен или так, понты гну. Наконец он решил, что связываться и грудь свою голую под пули подставлять не стоит, и поднес ко рту переговорник. – Товарищ капитан, тут какие-то… вас требуют. Ага, есть. Я пощелкал по своему микрофону, давая сигнал. – Глаза – всем. Движуха на той стороне, белый «Крузер». Два рыла, «калаши». Еще движение. Три рыла, «калаши». Садятся в бээмдешку. «Крузер» пошел, идет на мост. Идет на мост. Зашел на мост. Два рыла внутри. Беспилотник контролировал ситуацию. Десант интересен сам по себе. Вон у него наколка, которую он пытался свести. Скорпион, хвостом вверх. В армии такая татуировка означает участника боевых действий из элитных частей. На зоне значение этой татуировки совсем другое – наркоман, продолжаю колоться. По понятиям быть наркоманом стремно, наркоман может быть лишь рядовым бойцом, и то на него смотрят с недоверием. Оно и понятно – за дозу всех сдаст. Получается, уголовка тут верх берет. Видите, как много выводов можно сделать из простого тату. Подкатил «Крузер», вышел офицер, форма без знаков различия, «калаш» с подствольником, десантный тельник. Из машины вылез еще один долбень, у него АКС-74У. Десантники, вашу мать. Водила должен все время оставаться за рулем, начнется чего – до машины не добежишь, не успеешь… Придурки. – Саня, офицера держу. Второй за машиной, плохо видно. Это уже мне – если что, валить я буду не офицера, а того, что с ментовским «калашом». Об офицере позаботятся. Я выбрался из машины. – Желаю здравия. Офицер смотрел на меня, не зная, как реагировать. По докатастрофным меркам мое снаряжение однозначно относилось к антитеррористическому спецназу. – Кто, откуда? – С Ижевска. Идем в Ульяновск, на торг. – Там вас ждут? – Нет. – Сколько вас? – Четыре машины. – А тут одна. Я ничего не ответил. Офицер уже понимал, что дело стремное. Но что делать, не знал. А я ему помогу. – У нас намерения мирные, мы торговать идем. Сколько стоит за проезд – оплатим, хоть патронами, хоть деньгами. Хоть водярой – все есть. Офицер почесал небритый подбородок. – Досмотреть бы надо. – Зачем? Нам скрывать нечего, хочешь посмотреть машину – посмотри. Офицер подошел ближе. Посмотрел на снарягу бойцов, на пулеметы. – Чо-то вы на торговцев не похожи, – заключил он. – Торговля – дело стремное. Нынче. |