Онлайн книга «Эфирное время»
В маленьком коридоре было темно. Лиза поднесла картонку к глазам. Это была визитная карточка антикварной лавки, возможно той, в которой она вчера покупала мужу музыкальную шкатулку. – Нет, это мне совершенно не нужно. Не стоило беспокоиться. Спасибо и спокойной ночи, Анатолий Григорьевич. – Но карточку вы обронили? Или кто-то другой? – Какая разница? Это всего лишь визитка магазина. – Между прочим, отличная антикварная лавка, – Красавченко взял карточку у нее из рук, – я ведь тоже ходил вчера по торговому центру. У этого антиквара чудный выбор ювелирных украшений. Вас интересуют драгоценности, Лиза? – Не очень. – А мне почему-то показалось, что интересуют. У вас красивые сережки. Я давно обратил внимание. Аметист, если не ошибаюсь? – Бразильский топаз. – Да что вы! Разрешите-ка взглянуть. – Красавченко стал теснить ее в комнату, где свет был ярче, бесцеремонно прикоснулся к ее уху. – Действительно, голубой бразильский топаз. Очень редкий и ценный камень. Огранка «маркиз». Золото семьсот пятидесятой пробы, удивительно тонкая работа. Антиквариат. Модерн начала века. Жаль, у меня нет лупы. Вы купили их или они достались вам по наследству? – Анатолий Григорьевич, извините, но мне, честное слово, совсем не хочется обсуждать с вами мои серьги. Шли бы вы к себе в номер. Однако он уходить не собирался, аккуратно прикрыл дверь. Щелкнул английский замок. – У меня в номере пусто и скучно, – лицо его растянулось в комически жалобной гримасе. Это выглядело так фальшиво, Что Лизу затошнило. – Я вас не приглашала в гости. Я очень устала, хочу спать, – она протянула руку, чтобы открыть дверь, но он поймал ее кисть. – А, вот кольца я раньше не замечал. Это ведь комплект? Голубой топаз – ваш камень? Он соответствует вашему знаку Зодиака? Неужели вы Скорпион? Или ваша прабабушка была Скорпионом? Вы так любите этот комплект, что даже на ночь не снимаете? – Обычно снимаю, просто сейчас забыла, от усталости. Простите, Анатолий Григорьевич, я действительно очень устала и хочу спать. Не могли бы вы уйти к себе? – Лиза резко выдернула руку, отступила к окну. Красавченко плюхнулся в кресло, вальяжно закинул ногу на ногу. – Елизавета Павловна, ну вы же взрослая, сдержанная, хорошо воспитанная дама. Что с вами? Откуда такой тон? Разве я вас чем-то обидел? Давайте спокойно посидим, минут пятнадцать, не больше, выпьем что-нибудь, и я сразу уйду. Честное слово. – Ну ладно, – вздохнула Лиза, – если вы так хотите пообщаться, мы можем спуститься в бар на седьмом этаже. Он открыт круглосуточно. – Зачем? Все необходимое есть в номерах. Разрешите? – не дожидаясь ответа, Красавченко поднялся с кресла, откинул крышку бара. – Чего вам налить? Коньяк, виски, сухое рейнское вино… – Я же говорила, что не пью, и вообще, должна заметить, Анатолий Григорьевич, что для дипломата вы ведете себя несколько странно. Бар, между прочим, платный. Коньяк очень дорогой. – А, вы об этом? Не волнуйтесь, я оплачу ваш счет за пользование баром. Так что же будем пить? Нам с вами непременно надо выпить за удачу. За счастливую звезду, под которой вы родились. Я не сказал вам вчера, когда мы сидели в кондитерской, что квартал красных фонарей не только самое неприличное, но и самое криминальное место в этом городе. Просто не хотел вас пугать, вы и так слишком перенервничали. Между прочим, не зря. Вас могли запросто ограбить, отнять сумку, вырвать из ушей ваши чудесные сережки. Если бы я случайно не оказался рядом, все могло бы кончиться очень печально. И вот, вместо того чтобы поблагодарить, вы меня обижаете, шарахаетесь от меня, как от чумы. – Простите, Анатолий Григорьевич. Я чрезвычайно вам благодарна и вовсе не хотела вас обидеть. – Лизе стало неловко. Она подумала, что он прав, она ведет себя как-то нехорошо, невежливо. – Вы выпейте, что вам больше нравится. А я мысленно к вами присоединюсь. – Ну конечно! – Он рассмеялся. – В одиночестве я могу выпить и у себя в номере. Раньше так благодарили водопроводчиков и электриков из ЖСК. Наливали стакан спиртного. Вы еще мне денег предложите за то, что я вытащил вас из опасной ситуации, это будет совсем красиво! Я имею право хотя бы чокнуться с вами? Давайте выпьем белого сухого вина. Оно слабое, как виноградный сок. Он открыл бутылку, разлил вино по большим хрустальным бокалам. – За вас, Елизавета Павловна, за вашу красоту, за вашу счастливую звезду! – произнес он торжественным шепотом. Лиза пригубила вино и тут же поставила бокал. – Ой, подождите, у вас сейчас ресничка в глаз попадет. – Красавченко протянул руку, притронулся к ее лицу. – Не надо, я сама, – она резко встала и вышла в ванную. Свет там был очень ярким, но, как ни вглядывалась Лиза в зеркало, никакой выпавшей ресницы не заметила. Поправила волосы, вернулась в комнату. – Значит, к драгоценностям вы равнодушны? – улыбнулся Красавченко, когда она опять уселась в кресло напротив него. – Ну что ж, за это тоже стоит выпить, – Почему? – А просто так, – он поднял бокал, ей пришлось сделать то же самое. – Нет, все-таки удивительный камень, голубой топаз. Вы так и не ответили, вы купили комплект в антикварном магазине или он достался вам по наследству? – Анатолий Григорьевич, почему вас это так интересует? Вы серьезно увлекаетесь астрологией и ювелирным делом? – Нет. Я увлекся вами, Елизавета Павловна, и пытаюсь нащупать тему, которая была бы вам интересна, стараюсь растянуть разговор. Я понимаю, что веду себя глупо и даже не совсем вежливо. Но когда я вижу вас, со мной что-то происходит. Я теряю голову. С вами такого не случалось? – Анатолий Григорьевич, идите к себе. В нашем с вами возрасте уже не интересны эти игры. – Лиза, это не игра. Я совершенно серьезно спрашиваю, вы никогда не теряли голову? Не влюблялись так, что обо всем забывали, о приличиях, о здравом смысле? Я знаю, у вас кристальная репутация, двадцать лет замужем, вы образец нравственности, но так не бывает, чтобы красивая, яркая, сильная женщина ни разу в жизни не теряла голову. Впрочем, вероятно, правы были древние ассирийцы, когда утверждали, что человек, украшающий себя топазом, сохраняет честность и порядочность на всю жизнь. Или нет? – Анатолий Григорьевич, вы, часом, не пьяны? – осторожно поинтересовалась Лиза. – Я трезв, как стеклышко. Я прозрачен и чист, как эти чудесные топазы. А вот с вами что происходит? Щеки пылают, глаза блестят. Тайный роман, сильное позднее чувство. Я угадал? Можете не отвечать, вижу по глазам, что угадал. Но беда в том, что роман этот вас совсем не радует. Вам, неуютно, стыдно. Вы боитесь, что рано или поздно узнают коллеги, семья. Вы не относитесь к тому распространенному типу женщин, которые с удовольствием делятся всеми деталями своей личной жизни и болтают о своих победах при каждом удобном случае, пытаясь таким образом повысить себе цену в глазах окружающих. Вам самоутверждаться не надо. Цена и так высока. Вы влюблены всерьез, мучительно стыдитесь этого, боитесь огласки, но ничего поделать с собой не можете, получается полнейшая чушь. Вместо счастья и удовольствия постоянная внутренняя борьба муки совести, воспаленные нервы. |