Онлайн книга «Человеческая комедия»
– Он-то поживает хорошо. А потом и Агги уже от полного смущения повторил те же самые слова, придавая им какой-то совершенно новый, глубокий смысл. Все были смущены, но очень довольны, особенно Спенглер. Обменявшись столь глубокомысленными замечаниями, все четверо притихли, а телеграфист Уильям Гроген достал свою бутылку, отвинтил пробку и сделал надлежащий глоток. Агги собрался домой, но Гомер его задержал. – Подожди минутку, Агги, – сказал он. – Я тебя отвезу на велосипеде. Можно, мистер Спенглер? Мне надо заехать за телеграммой в «Вина Итаки», а это по дороге домой. Если не возражаете, я отвезу Улисса и Агги домой, а потом заеду в «Вина Итаки». Хорошо? – Конечно, конечно, – сказал Спенглер и вернулся за свой стол. Он взял крутое яйцо, которое, как он верил, приносило ему счастье – или по меньшей мере оберегало от большого несчастья. – Вот еще! – сказал Агги Гомеру. – Незачем тебе меня возить. Тащить на велосипеде двоих сразу – это слишком. Я мигом доберусь пешком. – Я тебя отвезу, – сказал Гомер. – Никуда ты мигом не доберешься. До дому километров пять. Мне ничего не стоит вас довезти. Ты сядешь на раму, а Улисс – на руль. Пойдем. Трое мальчиков вышли на улицу, где стоял велосипед Гомера. Груз был нелегкий – в особенности для человека с больной ногой, – но Гомер все-таки доставил своих пассажиров домой. Сперва они остановились у ветхого домика рядом с лавкой Ары – там жил Агги. Сам Ара стоял на пороге своей лавки, держа за руку маленького сына. Они смотрели на небо. Дальше по улице, рядом с пустырем, во дворе, под старым ореховым деревом, миссис Маколей снимала с веревки белье. Мэри и Бесс играли и пели в гостиной – оттуда доносились негромкие звуки пианино и голос Мэри. Агги слез с велосипеда и пошел домой. Гомер постоял на улице, придерживая велосипед и поглядывая то на небо, то на дом Маколеев. На улицу снова вышел Агги; он подошел к лавочнику Аре. – Как сегодня торговля, мистер Ара? – Спасибо, Агги, – сказал лавочник. – Не могу пожаловаться. – Я хочу истратить семьдесят пять центов, – сказал Агги. – Накупить всякой всячины на завтра. – Пожалуйста, Агги, – сказал бакалейщик. Но прежде чем вернуться в лавку, он показал сыну на облака. – Видишь, Джон? – сказал он ему. – Наступает ночь, скоро мы ляжем в постель и заснем. Будем спать до утра. А когда настанет день, встанем снова. И будет новый день. Лавочник с сыном и соседский мальчик вошли в лавку. А Улисс в это время, сидя на руле велосипеда, не сводил глаз с матери. Гомер снова вскочил на велосипед и поехал к дому. – Мама! – сказал брату Улисс, заглядывая ему в лицо. – Ну да, – сказал Гомер. – Вон она, мама, во дворе, под деревом. Когда они приблизились к женщине, стоявшей во дворе под деревом, лицо младшего брата озарилось улыбкой; однако в глазах его залегла глубокая печаль, такая же, как у старшего брата. Держа руль велосипеда, Гомер обнимал Улисса. Проехав прямо через пустырь во двор, под ореховое дерево, Гомер слез с велосипеда и поставил Улисса на ноги. Улисс смотрел на мать. Страх, который внушил ему Заводной человек, исчез, казалось, навсегда. – Он заблудился, – сказал Гомер. – Агги нашел его и привел в телеграфную контору. Я не могу остаться, но зайду и поздороваюсь с Бесс и Мэри. Гомер вошел в дом и постоял в темной столовой, прислушиваясь к голосам сестры и девушки, которую любил его брат. Когда песня кончилась, он вошел в гостиную. – Здравствуйте, – сказал он. Девушки обернулись. – Здравствуй, Гомер, – сказала Мэри и добавила счастливым голосом: – Я сегодня получила от Маркуса письмо. – Ну? – сказал Гомер. – Как он там? – Отлично, – сказала Мэри. – Они скоро уезжают, но еще не знают куда. Он просит не беспокоиться, если некоторое время от него не будет писем. – Он написал нам всем, – сказала Бесс, – маме, и мне, и даже Улиссу. – Ну? – сказал Гомер. Он ждал, когда же ему скажут, что пришло письмо и для него, и наконец спросил почти спокойно: – А разве мне он письма не прислал? – Конечно, прислал, – сказала Мэри. – Твое самое толстое. Неужели ты думал, что он написал нам и не написал тебе? Сестра Гомера взяла со стола письмо и протянула его брату. Гомер держал письмо, не сводя с него глаз, пока сестра не спросила: – Что же ты не распечатаешь письмо? Прочти нам. – Нет, – сказал Гомер. – Мне надо уходить. Я возьму письмо в контору и прочту попозже, когда будет время. – Весь день мы искали работу, – сказала Бесс, – но не нашли. – Нам все равно было весело, – добавила Мэри. – Разве не смешно, когда ходишь и спрашиваешь, нет ли работы? – Не знаю, так ли уж это смешно, но я рад, что вы ее не нашли. Нечего вам думать о работе. Моего заработка хватает, а у отца Мэри хорошая работа в «Винах Итаки». Ни к чему вам поступать на работу. – Нет, есть к чему, – сказала Бесс. – Еще как! И мы скоро найдем работу. В двух местах нас просили зайти еще раз. – Нечего вам искать работу, – повторил Гомер. Он рассердился. – Тебе она не нужна, Бесс, да и тебе, Мэри, тоже. Пусть работают мужчины. Сидите дома и ведите хозяйство… играйте на пианино, пойте, я хочу, чтобы на вас приятно было смотреть, когда возвращаешься домой. Это все, что от вас сейчас требуется. – Немного погодя он ласково сказал Мэри: – Когда Маркус вернется, вы снимете маленький домик и будете жить своей семьей, как вам захочется. Скоро и ты, Бесс, найдешь парня себе по душе. Вот и вся ваша забота. Нечего всем с ума сходить из-за этой войны. Сиди дома и помогай маме, а ты, Мэри, позаботься об отце. Его непривычная властность обрадовала Бесс; раньше она не замечала, чтобы Гомер проявлял о них такую заботу. – Зарубите себе это на носу, – заключил Гомер. – А теперь спойте еще песню, и я уйду. – Какую песню ты хочешь? – спросила Бесс. – Все равно, – сказал Гомер. Бесс стала играть на пианино, а Мэри запела. Гомер стоял в полумраке гостиной и слушал. Песня еще не была допета, а он уже потихоньку вышел из дому. Во дворе он заметил Улисса, который стоял над куриным гнездом и смотрел на лежавшее в нем яйцо. – Ма, – позвал Гомер. – Завтра непременно пойдем в церковь. Все вместе… и Мэри тоже. – Почему ты мне это говоришь? – спросила миссис Маколей. – Мы и так чуть не каждое воскресенье ходим в церковь, и Мэри почти всегда ходит с нами. – Знаю, – сказал Гомер с нетерпением. – Но завтра пойдем обязательно. И обязательно с Мэри. Он спросил брата: – Что у тебя в руке? – Яйцо, – произнес Улисс так, словно речь шла о величайшей святыне. |