Онлайн книга «Чужой среди своих»
|
Минут двадцать я наблюдал за немцами, а потом с кислой мыслью «а оно тебе надо?» пошел искать командира отряда. Нашел его вместе с комиссаром. Они оба сейчас наблюдали за немцами. До моего прихода они тихо переговаривались, но стоило мне подойти, как оба сразу умолкли и стали на меня вопросительно смотреть: чего, мол, пришел? – Надо попробовать снять часовых, а потом вырезать минометную обслугу. – Мы сейчас об этом и говорили. Вот только если что-то пойдет не так и гитлеровцы поднимут тревогу, мы потеряем самое главное, что мы имеем: фактор неожиданности. – Они нам тогда просто из леса носа не дадут высунуть. Перед нами стоят минометы, пулеметы, а чуть дальше рота, а может и больше, пехоты. И это только то, что у нас перед глазами, – следующим высказал свои сомнения комиссар. – Настаивать не буду. Вы начальники, вам и решать. – Так-то оно так, – вздохнул командир отряда, – вот только как нам продержаться, пока наши подойдут, не представляю. Пять пулеметов – вся наша огневая мощь. Вот тут и думай. – Ты же не так просто пришел? – спросил меня комиссар. – Если что есть, говори, разведчик. – Я уже все сказал, чего повторяться. – Ты так в себе уверен? – кинул на меня косой взгляд комиссар. – Их там десятка два, не меньше. – Это шанс выжить. И вам, и мне. – Выжить, – как-то задумчиво повторил за мной командир отряда, потом посмотрел на комиссара. – Ты как, Василий Игнатьевич? Тот перехватил его взгляд, потом внимательно и цепко какое-то время смотрел на меня. – Вижу, ты человек рисковый, разведчик. Глаза у тебя шальные и злые. Может, что и получится, – медленно, словно нехотя произнес комиссар. – Значит, рискнем, – полувопросительно произнес командир, глядя соратнику в глаза. Тот согласно кивнул головой. «Конечно, согласны. Куда вам деваться. Не выполните приказ, вас точно наши к стенке прислонят, а так есть шанс. Пусть один из ста, но он есть». – Так тому и быть, – подвел итог командир отряда. – Что тебе надо? – Ничего. И еще. Услышите шум, тогда уже действуйте сами по обстановке. Спустя десять минут я уже лежал на мокрой от росы траве, за ящиками с минами. Часовой подошел к краю штабеля, скрытого под брезентом, со вкусом зевнул, зябко поежился и только развернулся идти в обратную сторону, как в следующую секунду я оказался у него за спиной. Заученным движением левой рукой поймал фрица в захват, рванул на себя и немного вверх и тут же с силой ударил ножом чуть ниже ребер. Вырвал клинок и для верности ударил еще раз. Осторожно опустил труп на землю и замер, прислушиваясь. Кругом было тихо. На мне все еще была немецкая форма, правда грязная и измятая, но в предрассветных сумерках это было не сильно заметно. Потратил несколько минут, чтобы снять с трупа ремень с подсумками. Поднял с земли автомат, надел на голову каску и вышел из-за снарядных ящиков. Второго часового я увидел сразу. Он стоял у ближайшей палатки и смотрел куда-то в сторону реки. Только в последнюю секунду он успел заметить чужое присутствие и начать поворачивать голову, как его рот оказался зажат, а в следующее мгновение острая сталь перечеркнула его горло. Короткое время, но мне оно показалось часами, пока я держал дергающееся в агонии, тяжелое, остро пахнущее потом тело, зажимая рот, потом осторожно, словно оно было стеклянное, положил на землю, настороженно вслушиваясь в храп солдат за тонкой тканью, а затем, пригибаясь, двинулся в сторону пулеметного расчета. Осторожно подкравшись, увидел, что фрицы решили спать по очереди, что и решило их судьбу. Первый номер еще что-то успел услышать и даже попробовал повернуть голову, но больше уже ничего не успел – длинное лезвие вошло ему под левую лопатку, насквозь пробив сердце. От такого удара умирают мгновенно, не успев даже понять, что произошло. Второй номер умер во сне, так и не проснувшись. С минуту я прислушивался, осторожно оглядываясь по сторонам, и только потом двинулся в сторону палаток. Там меня ждала «грязная» работа. Сообщать, что работа сделана, мне не пришлось, это было и так видно, правда, только внимательному наблюдателю, да и то такому, который знает, куда надо смотреть. Партизаны с большой осторожностью перебрались на немецкие позиции и какое-то время даже изображали часовых, нахлобучив на головы каски. Пока шло распределение людей по новым позициям, меня нашли командир отряда и начальник разведки. – Не ожидал. Ты нам так помог… – командир от избытка чувств покачал головой. – Спасибо тебе большое от всех наших бойцов. Ты нам не одну жизнь спас. – Молодец, разведчик! Как свиней их резал! Сколько ты фашистских гадов на тот… – Тимофей! – Уже иду, Николай Иванович. Командир отряда проводил глазами начальника разведки, потом повернулся ко мне: – Что скажешь, разведчик? – Ничего. Свое дело я сделал. А дальше… – я пожал плечами. – Понятно, – вздохнул партизанский командир и кивнул вбок головой. – Нам опять повезло. Вовремя утренний туман поднялся. – Почему опять? – не понял я. – Потому что сначала нам с тобой повезло, – усмехнулся в усы командир, потом посмотрел на часы. Тяжело вздохнул. – Время. Пора идти к рации. Спустя пятнадцать минут, согласно полученному от командования приказу, партизаны открыли бешеный огонь по ничего подозревавшим гитлеровцам. Вырванные из сна, полуодетые немцы в панике метались, сталкиваясь друг с другом, падали, пронзенные пулями, чтобы больше никогда не подняться. Спустя какое-то время я сквозь выстрелы и стоны услышал громкий крик: – За Родину!! За Сталина!! Обернувшись на крик, увидел сквозь бледный, рассеивающийся туман поднявшегося с земли командира отряда. Воздев вверх руку с пистолетом, он кинулся вперед с криком: – За мной, товарищи!! За ним, где-то на левом фланге, раздался сильный и громкий голос Тимофея: – Бей фашистских гадов, мужики!! Вслед за своими командирами вскакивали с земли и бежали партизаны, прошивая перед собой пространство автоматными очередями и винтовочными выстрелами, подбадривая себя криками: – За Родину!! Бей немецких гадов!! У-рр-а-а!! Смерть фашистам!! Полусонные, растерявшиеся немцы были практически расстреляны в упор. Перемахнув через линию окопов, мы кинулись вперед, навстречу заметавшимся в траншеях фигурам немецких солдат, но фактор неожиданности полностью исчерпал себя, и на стволах немецких автоматов и пулеметов, развернувшихся к нам, заплясало белесое пламя. Люди, бежавшие рядом со мной, стали падать. Одни из них потом поднимались, что-то крича на ходу, другие оставались лежать, кто неподвижно, кто со стонами или матерной руганью. Немцы, так и не отойдя от растерянности, совсем не хотели вступать в рукопашный бой с неизвестно откуда взявшимися бородатыми партизанами и стали поспешно отступать. |