Книга Между Призраком и Зверем, страница 22. Автор книги Марьяна Сурикова

— Как же странно, — вздохнула я. — Сколько вокруг загадок. И хозяин этого места — одна сплошная загадка.

Только произнесла, как тут же заметила самого хозяина. Я не видела его весь день, а теперь разглядела в саду. Он шел по заросшей тропинке, засунув руки в карманы, на плечах — черная куртка, взгляд устремлен под ноги, а потом Кериас остановился, словно размышляя над чем-то. Не успела даже задуматься, делаю ли что-то неправильное, наблюдая за ним, как он вскинул голову и, кажется, заметил меня.

Прежде я бы настояла, что невозможно разглядеть кого-то за темным стеклом и занавеской с расстояния, отделявшего второй этаж дома от тропинки заброшенного сада, но с Кериасом нельзя было утверждать наверняка. Я не могла разглядеть его лица и глаз не видела, только чувствовала, вопреки логике, что он смотрит на меня. Призрак вот так же смотрел прямо сквозь дерево. А потом дознаватель вдруг резко отвернулся и быстро, в свойственной ему стремительной манере, прошел по дорожке и исчез за углом дома.

Я отступила от окна и лишь сейчас почувствовала, как колотится сердце. Поспешно забралась под одеяло, натянула его до подбородка и облокотилась на спинку кровати, не понимая, отчего пришла в такое волнение. Наверное, это было предчувствие. Предчувствие того, что спустя минут пять раздастся решительный стук в дверь.

Я еще размышляла, стоит ли отворять, а замок уже щелкнул, и дверь раскрылась сама. Сжав сильнее край одеяла, наблюдала, как в комнату, освещенную рассеянным лунным светом, проникает темная тень, как на секунду задерживается на пороге, а потом приближается к кровати, замирает совсем рядом и наклоняется ко мне.

Я зажмурилась, сжалась и попыталась мысленно вознести молитву о защите, о помощи, но успела припомнить только несколько вступительных слов, как широкая ладонь накрыла мою и сжала.

— Снова дрожишь, Мышка, — сказал Кериас.

Меньше всего я способна была сейчас ответить ему в грубой или насмешливой манере.

Он потянул меня за руку, стянул с кровати. Мужская ладонь обхватила за талию, помогая устоять на ногах.

— Не дрожи, Миланта. Это глупо.

Кериас отпустил меня и отступил на шаг, чтобы отдать совсем уж невероятный приказ:

— Раздевайся.

Что за невыносимый человек? Возмущение встряхнуло и дало сил ответить соответственно ситуации:

— Вы серьезно ждете, будто сейчас возьму и разденусь?

— Жду.

— Даже не подумаю! И в комнату вас не впускала, нечестно открывать замок магией.

— Не хочешь — как хочешь. — И он развернулся и пошел.

Уже у самой двери я его окликнула, когда невероятным усилием воли подавила собственное раздражение:

— Вы только за этим приходили?

— Нет.

Хотелось запустить в него чем-то тяжелым.

— Так зачем?

— Выжечь метку императора и поставить защиту против подобных ей.

Это кардинально меняло ситуацию. Неужели нельзя начинать вот с таких простых пояснений, вводить в курс дела, а потом переходить к действиям?

— Сразу вы не могли объяснить?

— Не мог.

— Ну почему? Неужели сложно вести себя нормально или хотя бы вежливо, раз посреди ночи вламываетесь в комнату, куда вас не приглашали?

— Сложно.

Кажется, Зверь пребывал в самом отвратительном настроении и совершенно серьезно собирался уйти. Потом не предложит защиты, он ведь такой.

— Ну стойте же! — задержала его, когда ладонь дознавателя уже повернула дверную ручку. — Вы убедили меня раздеться. И стоило с этого начинать, к чему вы постоянно все усложняете?

— Я упрощаю, Мышка, ты усложняешь.

Он слегка задержался у двери, а потом уперся кулаком в стену, оттолкнулся от нее и, наконец, отошел, чтобы вернуться ко мне.

Остановился рядом, ожидая моих действий, и тут совершенно некстати накатили робость и смущение. Пальцы больше комкали ткань сорочки, чем поднимали, и стягивалась она медленно. Я даже успела подумать, что вся беда — в неудобстве фасона, попадаешь в подобное одеяние, как в силок, а выбраться не можешь. Только, словно в насмешку над моими неумелыми попытками, Зверь повернул спиной к себе и потянул за ленту. Ткань упала к ногам, а я растерянно прижала руки к груди. После опомнилась и попыталась прикрыться распущенными волосами. Их я отрастила до бедер, хотя и привыкла носить забранными в высокий пучок на затылке. Тогда и пришло понимание, что у мадам Амели не бывает непродуманных нарядов.

— Теперь стой и не двигайся. Выжигать больно, терпи. Защита не болезненна, но занимает больше времени.

Смущенная, растерянная, пыталась не шевелиться, благо разворачивать лицом к себе Зверь не спешил, а я попробовала уверовать в то, что в темноте ему не видно деталей, лишь очертания, и действует он больше на ощупь.

Его ладонь легла на плечо, украшенное золотистой меткой, которая теперь вновь проступила и ярко засветилась. Контур мерцал, а кожу щипало, и с каждым мигом — все сильнее. Я зажмурилась, и от сдерживаемого стона желваки заходили на скулах. Хотелось, очень хотелось сбросить его руку, но ведь императорская метка не пустой рисунок, не красивая татуировка, а способ контроля и клеймо принадлежности. Захоти император, и во время последнего поцелуя с Кериасом я могла бы испытать невыносимую боль. Просто так, потому что владыке не нравится, когда его выбор пытаются оспорить. Хорошо, что в тот миг у него были иные цели, ну а дальше?

А дальше не смогла сдержать стона, слезы выступили на глазах, и я все же вцепилась в ладонь дознавателя и попыталась увернуться, убежать от физической боли, но Кериас прижал к себе, крепко перехватив поперек груди свободной рукой. Сейчас мне было не до смущения, стыд смыло новой мучительной волной, а затем — самая яркая вспышка, и боль пошла на убыль, медленно затихая. Я еще могла ее чувствовать, но по сравнению с предыдущими ощущениями она не казалась столь оглушительной и невыносимой.

Зверь скользнул ладонью по предплечью и смягчил хватку, чтобы сперва выпустить, а потом сжать руками оба плеча. Теперь он держал не так крепко, а стоило моему дыханию выровняться, а темноте перед глазами — уступить место сумрачным краскам ночи, Кериас и вовсе ослабил захват. Он не опустил рук, просто перестал касаться всей ладонью, а дотронулся кончиками пальцев.

Первое прикосновение досталось плечам, показалось чуточку щекотно. Дознаватель легко и неспешно провел пальцами до шеи и вернулся обратно, чтобы закончить движение на выпирающих косточках ключиц. Затем пальцы снова пробежались к рукам, коснулись локтей мягкими, чуть поглаживающими движениями и спустились до запястий. Больше не было щекотно — ощущались легкое тепло, покалывание и мурашки, но их я чувствовала не в местах прикосновений, а в груди. Хотелось дернуть плечами, отойти и немного перевести дух, прежде чем позволить ему продолжать, но Кериас свое разрешение уже получил и прерываться не собирался.