Онлайн книга «Богиня пустыни»
Элиас наморщил лоб, затем громко рассмеялся. — Для господ офицеров всегда найдется! Прекрасно, когда чувствуешь себя под такой защитой. Сендрин улыбнулась и обрадовалась, когда капитан, немного помедлив, ответил: — От такого предложения мы не откажемся. — Он приказал одному из своих солдат привести остальных солдат и санов с багажом. Вскоре после этого вся группа сидела на ступенях веранды и в тени под навесом. Элиас показал санам и солдатам, которые принесли чемоданы и сумки Сендрин, где они могли бы сложить ее багаж. Затем с помощью Сендрин он достал несколько бутылок рома, вина и даже настоящий шотландский виски. Кроме того, каждому досталось по большой лепешке и по куску колбасы или рыбы. Когда наконец пришло время солдатам отправляться в путь, капитан сказал: — Каждые две недели сюда приходит специальный караван из Цесфонтейна. Ваш брат знает, когда он прибудет в следующий раз. Если вы захотите вернуться, то возвращайтесь только с этим караваном — он будет вам более надежным сопровождением, чем любой другой караван, пересекающий эту убогую местность. Защитное подразделение каждый раз предоставляет ему эскорт, состоящий минимум из десяти человек. Элиас, стоящий рядом с ней, кивнул. — Капитан прав. Это всегда большой праздник, когда солдаты прибывают сюда. Капитан одарил его кривой ухмылкой, затем продолжил: — Поверьте мне, это наилучший путь из этой пустыни. При условии, что вас прежде не продадут каким-нибудь пиратам или контрабандистам, перевозящим спирт! — Он отмахнулся от возражений Элиаса и добавил: — Не в обиду будь сказано! И спасибо за гостеприимство. Фрейлейн Мук! Для меня было большим удовольствием путешествовать вместе с вами. Она улыбнулась ему, затем, не сдержавшись, подарила ему легкий поцелуй, скользнув губами по его щетинистой щеке. Солдаты, которые наблюдали эту сцену, завопили, и капитан, солидный мужчина, много лет, проживший в диких местах Юго-Запада, покраснел, как школьник. Сендрин обратилась к троим санам. — Вы поезжайте верхом с солдатами. Будет лучше, если вы пересечете Намиб вместе. — Один из троих хотел возразить, но она не дала ему этого сделать, покачав головой: — Не волнуйтесь, я знаю, что делаю. Саны пошептались друг с другом и подозрительно осмотрели Элиаса и его дом. Затем они неохотно согласились с доводами Сендрин. Таким образом, солдаты и саны покинули деревню вместе. Сендрин стояла с Элиасом на площадке перед деревней и смотрела вслед покачивающейся карете, катившейся по дороге в окружении всадников. — Трудно поверить, что я две недели высидела в этой штуковине, — пробормотала она. Элиас положил руку ей на талию. — Ты сумасшедшая, ты это знаешь? Она посмотрела на него снизу вверх — он был почти на голову выше ее. — Потому что сюда приехала? Элиас только улыбнулся, ничего не ответив. Он мягко обнял ее, и, рука об руку, они пошли назад, к торговой станции на утесах. Вверху кричали чайки, невидимо скользя в темно-синем вечернем небе. Океан успокаивающе шумел у подножья утесов, неся волны навстречу дюнам, и прохладный ветерок предупреждал о холоде, наступающей в пустыне ночи. Сендрин лежала на кровати рядом с Элиасом, прижав голову к его груди, и задумчиво смотрела в окно. В ее мыслях звучал один голос, голос Адриана, но она отгоняла его так далеко от себя, как только могла. Ее волосы разметались по груди брата, и он нежно гладил пряди кончиками пальцев. — Ты влюблена, — проговорил он тихо. Это были первые слова, с тех пор как они, изнеможенные, улеглись в кровать. Она не смотрела на него и постаралась, чтобы ее голос не прозвучал удивленно. — С чего ты это взял? — Я заметил, что ты стала… другой, не такой, как раньше. — Кроме тебя у меня никого не было, ты ведь об этом знаешь, не так ли? — Ты говорила с кем-нибудь об этом? — спросил он. — Нет. — Ты уверена? Она повернулась к нему под тонкой простыней, чтобы заглянуть ему в глаза. — Да, конечно. Почему ты об этом спрашиваешь? — Нас никогда не интересовало, что об этом могут подумать другие. Сендрин уже хотела было определить, что происходит в его голове, но затем она, испугавшись, отказалась от этой мысли. — Мы никому не давали повода что-либо заметить, разве не так? — Но ты считаешь, что это неправильно. — Я не знаю, что заставляет тебя так думать. — Ты влюблена, и ты сомневаешься, правильно ли то, что происходит между нами… или происходило, — его голос звучал немного печально, но в его словах можно было заметить и оттенок облегчения. Так, словно он радовался возможности винить в том, что теперь все не так, как раньше. Это было нечестно. Какое-то мгновение она наблюдала сама за собой, как бы со стороны, и ей думалось: наверное, что-то не то происходит в природе, если каждый в этой стране может читать мысли других. Но на самом деле Элиасу не нужно было читать ее мысли, чтобы понять ее. Он был прав: она изменилась, и, возможно, дело было действительно в ее чувствах к Адриану. Не то чтобы она в какой-то момент представила себе, что он держит ее в своих объятиях. Но было нечто более существенное, что нельзя было выразить словами. Она не испытывала никакого стыда и никаких угрызений совести. Элиас, похоже, чувствовал и то и другое, хотя прямо об этом и не говорил. — Что с тобой? — спросила она. — У тебя был кто-то за это время? Вероятно, было самонадеянно, а может, и наивно предполагать, что такого не могло случиться. Элиас любил ее, и она любила его, так было всегда. Ей казалось справедливым, что именно она должна была окончательно разорвать эту связь. Все-таки это он оставил ее в Бремене, это было только его решением. — Я женат, — тихо проговорил он. Сендрин резко откинула простыню и встала. Она медленно подошла к окну, посмотрела за край утеса, в пропасть, которая терялась в туманной синеве. — Я хотел сказать тебе, — заикаясь, произнес он у нее за спиной. Постоянно одни и те же слова, которые употребляют люди в его положении в качестве самозащиты. Я хотел тебе сказать. У Сендрин так закружилась голова, что она вынуждена была опереться о подоконник. Окно распахнулось, и ветер ворвался внутрь, ее обнаженное тело тотчас покрылось гусиной кожей. — Почему здесь не построят маяк, если побережье настолько опасно? — тихо спросила она. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил. — Никто не хочет браться за такое серьезное дело. — Маяк мог бы спасти жизнь многим людям. |