Онлайн книга «Медведь и соловей»
Она сорвала с раненой руки корку льда, так что ее кровь потекла снова. Синий камень у нее под одеждой сиял. – Придите ко мне! – отчаянно позвала Вася. – Я всегда вас любила, а вы любили меня. Вспомните кровь, которую я лила, хлеб, который я дарила. Однако ответом было молчание. Медведь царапнул землю громадными передними лапами. – А теперь ты будешь отчаиваться, – сказал он. – Отчаяние даже лучше страха. Он по-змеиному высунул язык, словно пробовал воздух на вкус. «Глупая девчонка, – подумала Вася. – Как сюда могли бы явиться домашние духи? Они же привязаны к нашим очагам!» Во рту стоял вкус горьковато-соленой крови. – Мы можем спасти хотя бы моего брата, – сказала Вася Соловью, и конь вызывающе заржал. Медведь махнул одной из лап, заставая их врасплох, и конь еле успел увернуться. Он попятился, плотно прижав уши к голове, а громадная лапа снова ушла назад, готовясь к удару. Внезапно домовые, банники и дворовые духи из всех жилищ Лесного Края столпились у их ног. Соловью пришлось аккуратно ставить копыта, чтобы не наступить на них. Вазила запрыгнул Соловью на холку. Маленький домовой из ее дома размахивал горящим угольком, зажатым в измазанной сажей руке. Впервые медведь казался растерянным. – Не может быть, – пробормотал он. – Не может быть. Они не покидают своих домов! Домашние духи выкрикивали странные оскорбления, Соловей рыл копытом землю. И тут Васино сердце ушло в пятки и отчаянно заколотилось. Русалка повалила Алешу на землю. Вася увидела, как отлетает в сторону его сабля, как он застыл, зачарованно глядя на обнаженную женщину, а ее пальцы обхватили его горло. Медведь захохотал. – Застыли на месте, вы все! Или этот умрет. – Вспомни! – крикнула Вася русалке, отчаянно, через всю поляну. – Я бросала тебе цветы, а сейчас лью свою кровь. Вспомни! Русалка замерла в полной неподвижности, только вода капала с волос. Пальцы, сжимавшие Алешину шею, разжались. Алеша забился, сопротивляясь, но медведь был слишком близко. – Вперед! – крикнула Вася Соловью и всей своей разметавшейся армии. – Вперед! Это мой брат! И в этот момент крик ярости раздался на дальней стороне поляны. Вася посмотрела в ту сторону – и увидела там своего отца с копьем в руке. * * * Медведь был вдвое или даже втрое больше обычного животного. У него был один глаз, а морда исполосована шрамами. Здоровый глаз сверкал, цветом напоминая упавшую на снег тень. Глаз не был сонным, как у обычного медведя: он горел жаждой и тошнотворной злобой. Перед медведем стояла Вася, тут ошибиться было нельзя – крошечная перед этим чудищем, верхом на темном коне. А вот Алеша, его сын, лежал почти у самых лап зверя, и громадная пасть тянулась… Петр вложил в свой крик любовь и ярость. Медведь обернулся. – Сколько гостей! – сказал он. – Тысяча жизней тишины, а потом на меня обрушивается весь мир. Ну что ж, возражать не стану. Только не все сразу. Сначала юнец. Но в это мгновение нагая женщина с зеленой кожей и блестящими от воды длинными волосами с визгом запрыгнула медведю на спину, вонзаясь в него руками и зубами. И почти тут же дочь Петра громко крикнула – и громадный конь рванулся вперед, нанеся удар зверю передними ногами. С ними бросились вперед и разные странные создания – высокие и худые, крошечные и бородатые, мужчины и женщины. Они все вместе накинулись на медведя, крича пронзительными странными голосами. Медведь под их напором попятился. Вася скатилась с конской спины, схватила Алешу и потащила прочь. Петр слышал ее рыдающий голос: – Лешка! – выкрикивала она. – Лешка! Жеребец снова ударил передними копытами и попятился, заслоняя девушку и паренька. Алеша ошеломленно моргал, лежа на земле. – Вставай, Лешка! – умоляла Вася. – Вставай, прошу! Медведь встряхнулся, и почти все духи были сброшены. Метнулась громадная лапа – и жеребец еле увернулся от удара. Нагая женщина упала на снег, с ее волос разлетелись брызги воды. Вася закрыла собой не успевшего прийти в себя брата. Чудовищные зубы тянулись к ее незащищенной спине. Петр не помнил, как бежал, но, тяжело дыша, внезапно оказался между детьми и зверем. Он был тверд, несмотря на учащенное сердцебиение, и двумя руками сжимал древко копья. Вася смотрела на него, словно на привидение. Он увидел, как шевельнулись ее губы: «Батюшка». Медведь резко остановился. – Убирайся! – прорычал он. Он вытянул когтистую лапу. Петр отбил ее копьем, не трогаясь с места. – Моя жизнь – это ничто, – сказал Петр. – Я не боюсь. Медведь раззявил пасть и заревел. Вася вздрогнула. А Петр по-прежнему стоял на месте. – Отойди, – приказал медведь. – Я получу детей морского царя! Петр неспешно шагнул вперед. – Я никакого морского царя не знаю. Это мои дети. Зубы медведя щелкнули в пальце от его лица, и Петр все равно не сдвинулся с места. – Убирайся! – приказал он. – Ты – ничто, ты всего лишь сказка. Оставь мои земли в покое. Медведь фыркнул. – Эти леса теперь мои. Однако его глаз смотрел настороженно. – Какова твоя цена? – спросил Петр. – Я тоже слышал старые истории, и там всегда есть цена. – Как хочешь. Отдай мне твою дочь, и у тебя будет покой. Петр посмотрел на Васю. Их взгляды встретились, и он увидел, как она судорожно вздохнула. – Это – последнее дитя моей Марины, – заявил Петр. – Это моя дочь. Мужчина не откупается чужой жизнью. Тем более, жизнью своего собственного ребенка. На мгновенье воцарилась полная тишина. – Я предлагаю тебе свою, – сказал Петр и бросил свое копье. – Нет! – завопила Вася. – Батюшка, нет! Нет! Медведь прищурил свой единственный глаз: он медлил. Внезапно Петр с голыми руками кинулся на грудь цвета лишайников. Медведь действовал инстинктивно: он отшвырнул мужчину ударом лапы. Раздался громкий треск. Петр отлетел тряпичной куклой и упал на снег лицом вниз. * * * Медведь взвыл и прыгнул к нему, однако Вася уже вскочила, забыв свой страх. Она издала вопль ярости, и медведь снова обернулся. Вася запрыгнула Соловью на спину. Они понеслись прямо на медведя. Девушка плакала; она забыла о том, что у нее нет оружия. Камень на ее груди горел холодным огнем и бился, как еще одно сердце. Медведь широко ухмыльнулся, по-собачьи выкатив язык наружу. – О, да! – сказал он. – Иди сюда, ведьмочка, иди сюда. Ты пока недостаточно сильна против меня и никогда не станешь достаточно сильна. Иди ко мне и присоединись к своему бедному батюшке. |