Онлайн книга «Призрачная дорога»
Кисонька зарыдала. Я обнял её. Она сначала оттолкнула меня, а затем прижалась. – Я плачу, – всхлипнула Кисонька. – Даже не потому, что они расстались. Хотя это ужасно грустно. А потому, что я ничего не могу поделать. Раньше я давала ей советы, могла в чём-то помочь, где-то подстраховать, а теперь она сама всё решает. Это целиком её решение и её жизнь. Это значит, что она взрослая, а я старая. Мы стояли рядом с деревцем. Оно торчало из не успевшей высохнуть утоптанной земли и больше походило на случайный прутик, чем на что-то, имеющее перспективу. Но если приглядеться, становилось понятно, что деревце окрепнет, пустит корни, опутает корнями недра, осколки, резинки, железяки и останки. – Ты вырастешь, раскинешь ветви, будешь отбрасывать огромную тень, станешь домом для насекомых и птиц. 2 Дом сиротки был похож на тёрку для сыра – каркас с дырками. Подъезды заколочены. Все, кроме крайнего. Мы вошли. ◆ Нас встретили вечные дворецкие таких мест – запахи гари и разложения. Они не впускали нас, но мы вошли, и тогда они взялись сопровождать нас повсюду. ◆ Перед нами предстал мир без железа. Перила, трубы, отопительные батареи, электрические щитки вместе со счётчиками, железные двери вместе с коробками, чугунные ванны, оконные ручки, замки, все металлические предметы были спилены, свинчены, вырваны и увезены. Дом обезоружился прежде, чем пройти в рамку последнего металлоискателя. Повсюду было влажно. Едва люди покинули это место, как крыша протекла, а дождь стал заливать в окна. Лестница была завалена обломками и рухлядью. Под ногами хрустело. ◆ Мы заглянули в случайную квартиру. На стене ещё действующий календарь. Дверной наличник испещряют зарубки детского роста, жирные пятна на обоях сообщают, что недавно здесь спали. Мы поднялись на чердак и прошли к нужному подъезду. Чтобы не ошибиться я загибал пальцы. Я плохо считаю, но хорошо ориентируюсь. А вот и её подъезд. 3 Вскоре после избиения тарелок мы с Кисонькой получили отставку. Бабуси сделали выбор в пользу другой пары. Нас попросили не приходить и не звонить. От помощи при переезде в новую квартиру отказались. Я повторял подхваченное у сиротки слово. Ёба, ёба, ёба. ◆ Кисонька урезонивала меня. Те богаче нас, они смогут больше дать малышке. У нас дочь, а у тех никого. Она подвижная, а он спортсмен. С ним ей веселее, чем с тобой. В смысле, со мной. Да и звонков непонятных больше не будет. ◆ Мы благородно отошли в сторону, но однажды, оказавшись неподалёку, не смогли удержаться, решили хотя бы посмотреть издалека. Дом мы застали покинутым, ожидающим сноса. Неведомая сила, та, что заставляет заглянуть в гроб, что подталкивает к краю вокзального перрона, повлекла нас внутрь покинутого дома. Пробравшись через чердак, мы спустились на её этаж и вошли в квартиру. 4 Мы чувствовали, что можем сказать друг другу что-то душераздирающее, и воздерживались от слов. Мы разглядывали знакомые помещения, лишённые обстановки. Полированную «стенку» вывезли, телевизор вывезли, пианино оставили. Мерцающий музыкальный инструмент стоял наискось у стены. Двигали, двигали и решили бросить. Зато автомобильной дверцы, защищающей от излучения энергетического разлома, не обнаружилось. Ржавую дверцу увезли, а пианино оставили. Шучу. Пианино тоже увезли, это я соврал, не знаю зачем. ◆ На полу в комнате сиротки зияла угольная клякса кострища. Среди головешек угадывались детали кроватки. Энергетический разлом дал о себе знать. Или бомжи переночевали. Угли навеяли мысли. Решил на месте свериться с телефоном. Ну не удивительно? Дом сиротки построен вдоль улицы, бывшей некогда частью Старой Калужской дороги, по которой император французов дошёл от Москвы до нашей деревни и дальше до самого Парижа. 5 На стенах виднелись тёмные точки. Я подошёл ближе. Улитки. Привлечённые влажностью, они наползли в квартиру. По углам валялась одежда. Одежда сиротки. Бабки твердили, что добрые люди дарят им слишком много одежды. Сандалия, листок клетчатой бумаги, пакеты. Что в пакетах?.. ◆ Спустя годы сиротка не найдёт и меня не вспомнит. В пакете боа. То самое, подаренное мною в бытность Дедом Морозом. ◆ Шуршание полиэтиленовой упаковки смутило. Будто окружающая тишина вот-вот сменится симфоническим концертом и любой шорох неуместен. Я сунул находку в карман. Какое-то неприятное постыдное чувство торжества было во мне. Меня отсюда выставили, а я вот пришёл сам и никто теперь мне не указ. Расхаживаю барином. – Можешь помочь? – спросила Кисонька. – Что делать? – Плинтус можешь оторвать? – Ты хочешь разрушить дом раньше Собянина? – пошутил я. Не ожидая бурной реакции на свой юмор, я порыскал среди хлама, нашёл старый кухонный нож, загнал в щель между плинтусом и стеной и принялся отгибать. Повторив это в нескольких местах, я скоро полностью снял старую длинную деревяшку. Мог бы грубо вырвать, всё равно пропадёт, но почему-то сделал всё бережно. Пока я ставил плинтус в угол, гвоздями внутрь, Кисонька подняла что-то с пола. – Тайник? – Мы с ней играли и спрятали тут. Лучше заберу, жаль, что пропадёт. На ладони у Кисоньки лежал её крестик. 6 До ушей донёсся звук шагов. Когда слышишь шаги в заброшенном доме, настроение меняется. Страх лучше всего отогнать движением на-встречу. Я вышел в коридор и увидел женщину с полным ведром. – Хорошая примета, здравствуйте! – улыбнулся я женщине. |