Онлайн книга «Теория невероятностей»
|
Было уже около десяти часов, когда они наконец добрались до пункта назначения. – Знаешь, Ватрушкин, вот теперь я уверен на сто процентов, что сегодня попаду домой, – сказал Матвей, устало опускаясь на порог разрушенного крыльца. Веня подошел и встал рядом с ним: – Почему? – Потому что все плохое уже произошло. Лимит неудач исчерпан. После черной полосы всегда наступает белая. – Не всегда, – еле слышно вздохнул Ватрушкин. – Мы с таким трудом сюда добрались, значит, дальше все пойдет как по маслу, – убежденно возразил Матвей и поднял голову. – Сейчас начнется звездопад, и я поползу… – Он уже был, – напомнил Веня, – когда мы от остановки шли. – Да нет, ерунда, каких-то три звезды упало. Нужен мощный, как вчера. Они прямо гроздьями летели. Очень круто! Ну, вот, начнется, сам все увидишь. – Если начнется… Я боюсь, что это все, больше не будет. Мы же читали: после десяти вероятность падает. – Падает, но не пропадает совсем. Мне Тим Тимыч сказал, что можно ждать до одиннадцати, – упорствовал Матвей, не сводя глаз с неба. Оно было очень ясное и звездное, как и в ту ночь, когда он впервые оказался на этом пустыре. Справа точно так же желтел тонкий серпик месяца, только сегодня края его были повернуты в обратную сторону. Ватрушкин постоял немного, потом опустился рядом с Матвеем, едва втиснувшись на ровную часть порожка. Тот подвинулся, освобождая ему место. – Знаешь, – вновь заговорил Матвей после долгого молчания. – Мне очень надо попасть домой, любым способом. Раньше мамы. Оказывается, ей совсем нельзя волноваться… Я не знал. И никогда не думал, что может быть как-то по-другому, что мама может серьезно заболеть… Она же вот, всегда рядом, что с ней произойдет? А теперь мне кажется, я сейчас сделал бы что угодно, лишь бы… как-то прорваться через эту границу и оказаться в той вероятности, где она… – Я бы тоже, – прошептал Веня и задрал голову. Помолчали еще немного, завороженно вглядываясь в яркую звездную россыпь в черном высоком небе. Потом Веня вдруг резко повернулся к Матвею: – Скажи, если есть абсолютно все вероятности, которые только могут быть… Значит, есть и такая, где у меня… все иначе? Не так, как здесь? Ведь правда? Его голос звучал почти умоляюще. Матвей едва различал в темноте Венино лицо, и оно казалось ему незнакомым без привычной покосившейся оправы на носу. – Конечно, есть, – убежденно сказал он. – И там у тебя все здорово. Все так, как ты хочешь. – Вот бы туда попасть… Поменяться с ним местами. – С кем? – С двойником из той реальности. Веня со вздохом вытащил телефон из кармана. – Который час? Ого, уже десять двадцать! – Нормально. До одиннадцати можно ждать. – А потом? Матвей не ответил. В этот момент экран Вениного телефона засветился и раздалась бодрая мелодия. – Лана! – Ватрушкин порывисто вскочил. – Это она с работы, проверяет, как я… Алло! Лана, я ничего не слышу. Алло! Сейчас перезвоню. – Что, связи нет? – Есть, только плохая, булькает через слово. Отойду в другое место. Хрустя битым стеклом и скрипя рассохшимися досками, Веня медленно пошел по периметру дома в поисках сети. – Фонарь свой включи, – бросил ему вслед Матвей. Вспыхнул яркий луч света, пометался немного по захламленному полу, потом выбрался наружу, за пределы дома, и замер, упершись в живописную кучу строительного мусора. – Вот, вроде бы нашел! Гудки идут, – раздался Венин голос. – Лана, привет! Да, у меня все в порядке. Не знаю, почему-то связи не было. Дома, где же еще? Да, мы вдвоем. Поели. Ладно, хорошо… Ватрушкин продолжал заботливо заговаривать Лане зубы. «Ну, хоть чья-та мама, то есть тетя, спокойно проведет эту ночь», – невесело усмехнулся Матвей. Он перестал прислушиваться к разговору, отвернулся и поднял голову к небу. И вдруг… Он даже не поверил своим глазам. Короткая вспышка. Через несколько секунд еще одна, и еще. Матвей вскочил и замер, не в силах отвести взгляд от тонких ярких лучиков на звездном небосклоне. – Ватрушкин! – негромко позвал он. – Смотри! Он даже кричать не решался, будто боялся спугнуть зарождающийся звездопад. Но Веня и сам уже увидел. Быстро свернул разговор, отключил телефон и воскликнул: – Начинается?! – Ага, начинается, – завороженно проговорил Матвей. – Так чего ты стоишь? Беги к другому концу трубы! – Да рано еще. Они редкие. – Лучше заранее. Матвей включил свой фонарик, отданный ему Олегом Денисовичем во второй вероятности, и прыгнул в бурьян. В третий раз откинул от трубы все тот же сломанный стул и полез через кусты. Внутри все дрожало от волнения. Неужели освобождение близко? Неужели все получится? А вдруг тревога ложная? Вдруг сейчас все закончится, и настоящего полноценного звездопада не будет? Слишком уж редкие были вспышки падающих метеоров. Может, это просто остатки уходящего метеорного потока? Сзади его настиг взволнованный голос Ватрушкина: – Не забудь: конец Б – конец А, и снова Б – А! – Да ладно, ладно, не забуду, – пробормотал сквозь зубы Матвей, пробираясь между сухими высокими стеблями. Не успел он сделать и нескольких шагов, как вдруг до него донесся глухой треск, стук и негромкий Венин вскрик. – Ватрушкин! – крикнул Матвей, останавливаясь. – Что там у тебя? Тишина. Он посветил фонариком в сторону дома, но свет был слишком тусклым и освещал только ближайшие кусты. – Ватрушкин! – снова позвал Матвей. – Чего молчишь? Ты там жив вообще? – Жив, – после небольшой паузы ответил тот. – Все нормально, иди. Голос был странным, слабым и каким-то сдавленным. Матвей встревожился: – Что-то случилось? – Ничего не случилось. Все в порядке. Последняя фраза была явно произнесена с трудом, и до Матвея донесся то ли вздох, то ли стон. – Ватрушкин! – повысил голос Матвей. – Сейчас же говори, что с тобой! И замер прислушиваясь. Веня молчал. В полной тишине слышались только какой-то шорох и напряженное прерывистое дыхание. Матвей рванулся назад, обуреваемый страшными догадками. Что с ним опять случилось? Упал? Поранился? Глаз выбил? Шею свернул? А может, повредил какую-то крупную вену или артерию, и из нее фонтаном хлещет кровь? Когда речь идет о Ватрушкине, можно ожидать чего угодно. Услышав, что Матвей возвращается (не услышать его было невозможно, он ломился как медведь сквозь бурелом), невидимый Веня вновь заговорил из темноты: |