Онлайн книга «Мираж золотых рудников»
– Я не сумасшедший. Сегодня дам показания, а завтра меня найдут в камере повешенным на кальсонах. – Сейчас лето. – Ну и что? – Летом кальсоны не носят. – Они найдут, на чем повесить. – Значит, боишься? – Сергей обескураженно покачал головой: – Не представляю… – Что? – спросил Игорь Иванович. – Что скажешь сыну, когда он придет к тебе на свидание? Дачку хотел купить? И за это своего сослуживца, такого же мента, как ты, хотел пристрелить? – Сына не трогай! Сергей подобрался к самому краю, но решил немного разрядить обстановку: – Где он учится? – В Москве. – Название вуза? – Московский университет МВД. – Вот оно как! О дачке подумал, а про сына забыл. – К чему ты клонишь? – Станешь черным пятном в служебной анкете сына. Вряд ли у него получится доучиться. – О чем ты говоришь? – испуганно спросил Красноперов. – О чистоте рядов что-нибудь слышал? – Боже мой! – Красноперов схватился за голову, потом с отчаянием и надеждой посмотрел на Сергея. – Ты мне поможешь! – Чем? – Ты живешь в Москве, у тебя наверняка есть нужные связи. – Игорь Иванович схватил его за руку: – Послушай, Сергей! Ты же хотел договориться? – Хотел. – Пообещай, что сын закончит университет, и я сделаю все, что хочешь. – Мне нужно подумать. – Сергей опустил глаза. – А если я скажу, что сделаю все, что смогу, а там будет как будет? – Нет… – Пойми, Игорь Иванович, не могу я тебе сейчас врать. Не тот случай. – Ну хорошо, – Красноперов взглянул Сергею в глаза. – Верю тебе. Ты честный человек. Сделай все, чтобы мой Валерка не пропал в этой жизни. Обещаешь? – Обещаю. – Сергей тряхнул головой. – Что мне нужно делать? Сергей Дуло нашел на столе чистый бумажный лист и протянул Игорю Ивановичу: – Пиши. – Что писать? – Все как есть. Сам знаешь, как оформляется явка с повинной. – Про мэра нашего, Шутяка, тоже писать? – Главным образом про него. Игорь Иванович ненадолго задумался, взял ручку и начал писать. Сергей отошел к окну, открыл створку и закурил, стараясь не глядеть на Красноперова. Внутри его боролись два противоположных чувства: презрение и жалость. А еще было сочувствие. Умом Сергей понимал, что час назад этот человек стрелял в его друга. Но было в Красноперове что-то, что вызывало сочувствие и понимание. Старый человек, службист, в конце концов, ломовая лошадь, на котором пашет всякий, кому не лень. – Можно еще бумаги? – спросил Красноперов, исписав первый лист убористым ровным почерком. Сергей подошел к столу и дал ему еще один лист. Сам вернулся к окну и оттуда с тяжелым сердцем наблюдал за Красноперовым. Когда тот закончил писать, сказал: – Подпись! – Сам вытащил телефон и сфотографировал его издали, потом – ближе, когда Красноперов подписывал заявление. Прочитав написанное, Сергей констатировал: – Для Шутяка это смертный приговор. – Пусть сдохнет, тварь! – со слезой в голосе сказал Красноперов. – И все же, Игорь Иванович, неужели из-за денег продал душу этому черту? – Какое там! – Красноперов безнадежно махнул рукой. – Рассказывать – только расстраиваться. – Все равно расскажи. – Возможно, ты не знаешь, но когда-то Шутяк работал в следственном отделе, был у меня стажером. При нем я вляпался в одно грязное дело: оперативники забили насмерть подозреваемого, конченого урку, клейма ставить некуда. Дело вел я. И я понимал, что он тоже человек и у него есть право на жизнь, но и ребят-оперативников было жалко. В общем, замяли мы это гадкое дело. – И какова роль Шутяка в этой истории? – Он вскоре от нас ушел. Стал депутатом. Потом – мэром. Недавно вызывает меня в свой кабинет и вываливает на стол документы, которые он, поганец, пообещал еще тогда уничтожить. Только теперь по документам так выходило, что это я убил того урку в допросной. Короче, взял меня, гнида, за жабры. – И ты подчинился? – А куда мне было деваться? Сына учить надо. Жену за что я должен наказывать? Она у меня правильная. Это я – конченый гад. Как ни крути, а в Филиппова выстрелил. – Как же ты на это решился? – Сказать? – Красноперов опустил голову и, не сдержавшись, всхлипнул, потом твердо взглянул на Сергея: – Шутяк пообещал убить моего сына. И я не мог не выполнить его приказ – сын сейчас здесь, в городе, на каникулах. Шутяк приказал, чтобы я задушил Филиппова. Но я не хотел по-подлому – с подушкой или со шприцем. Выбрал пистолет, чтобы был максимальный резонанс. Застрелить начальника следственного отдела в больничной палате – шумное дело. – Значит так, – решительно произнес Дуло: – Дай мне слово, что завтра утром явишься с повинной. – Зачем тянуть? Пусть забирают сейчас. – Не стану я вызывать наряд, Игорь Иваныч. – Сергей опустил глаза. – Знаю, что нарушаю закон, что это неправильно, но по-другому поступить не могу. Филиппов жив. На срок тебе и так нагребут. Дадут не десять, а пять или семь. Там, глядишь, по УДО выйдешь. – Сергей Васильевич… – Иди! Не думай благодарить. Про то, что сюда приходил, забудь. И я про это забуду. Красноперов схватился за голову, потом за сердце: – Я не могу! – Уходи, – твердо сказал Сергей. – Отпускаю только потому, что сам не знаю, как бы поступил на твоем месте. Выходит, слаб человек… Красноперов вышел из кабинета, а Дуло вернулся в палату Филиппова, переворошил подушки, матрац и нашел все три пули. Потом подобрал гильзы. Услышав чьи-то шаги, обернулся. В палату вошла Полина. – Его уже забрали? – Нет, – ответил Сергей. – Почему? – Потому, что я его отпустил. – Ты шутишь?! – Нет, Полина. Я говорю серьезно. – Почему? – Она подошла ближе. – Не смог его отправить на десять лет за решетку. Понимаешь меня? – Нет, – она покачала головой. – Но я тебе верю. – Тогда забудь все, что сегодня случилось. – Уже забыла. – И никогда не задавай мне вопросов. Она улыбнулась: – Разве только сам когда-нибудь расскажешь. |