Онлайн книга «Кто вам сказал, что вы живы? Психофилософский роман»
У меня теперь тоже есть женщина. «Есть женщина у меня – вот ведь какое дело…» – подумал я и чуть не задохнулся от этой мысли. От мысли, оказывается, можно задохнуться… _______________________________________________ Жизнь перестала подавать мне знаки, подсказки… Вся эта херня исчезла. Два человека, живущие во мне и раздирающие меня пополам своими указаниями, похоже, тоже исчезли. Все это случилось не потому, что жизнь меня разлюбила. Вовсе даже наоборот. Ей не нужно было подавать мне знаки, и сеять в душе сомнения. Жизнь стала ясной, прозрачной и осмысленной. Жизнь имела имя. Теперь ее звали Ирма. Вместе со знаками и прочей ерундой куда-то похерился опыт. Раз… Два… Три… Проверка… Именно: опыт. И именно: похерился. Да-да, именно так. Что, я разве не знаю, как происходит моя любовь? Знаю прекрасно. Восторг. Счастье. Привыкание. Тоска. Расставание. Вот и все, если можно так сказать, этапы. Что, я не знаю, что так будет? Знаю. Только время выбрал неверное: не настоящее надо, а прошедшее. Не будет, а было. С чего-то я решил, что сейчас все будет по-другому. С чего? Но решил. С Ирмой все было легко и естественно – вот в чем дело. Было ощущение, словно мы ждали друг друга и вот – встретились. Любовь – это когда вдруг, но естественно. Естественное вдруг – вот что такое любовь. По-моему, я уже это говорил. Уже через неделю – неделю! – знакомства мне казалось странным, что когда-то этой женщины не существовало в моей жизни. Мы бесконечно писали друг другу эсэмэски, перезванивались… Мы рассказывали друг другу все, что с нами происходит. Мы стали близкими и даже родными людьми, не успев привыкнуть друг к другу. Мы узнавали друг друга не для того, чтобы понять необходимость друг в друге, не для того, чтобы принюхаться, познать… Все это – ерунда! Мы узнавали друг друга только потому, что нам это было интересно. Это не была такая встреча, когда – узнавание, познание и прочая фигня. О, нет! Это была естественная встреча людей, которые должны были встретиться и встретились. Это было не наше решение. Это было решение Судьбы, Бога, Времени, Мироздания – как хотите называйте. Я ходил на ее концерты. Она приходила на наши спектакли. Мы целовались в машине. И даже занимались в машине любовью. Мы гуляли, и нам всегда было о чем говорить. Когда у человека неожиданно начинается очень хорошая жизнь, она непременно порождает страх. Откуда он берется? От опыта. От того, что человек привыкает жить плохо и хорошая жизнь представляется ему неестественной. Вот он и боится, что она исчезнет, и все опять пойдет, как было, как бывало. Я заметил: негативный опыт у всех гораздо больше позитивного. Он-то и диктует невозможность позитива. С Ирмой было иначе. Я специально прислушивался к себе: ну нет этого страха. Не было даже страха потери, ревности этой дурацкой… Потому что нельзя потерять то, что является твоей частью. Раз. Два. Три. Проверка. Запись идет? Нормально! Ирма, я люблю тебя! Как мальчишке, мне хотелось орать это. Каждую минуту. И на весь мир! Я же не сумасшедший, я прекрасно, увы, осознаю свой возраст. Я понимаю, что с этим калейдоскопом баб пора заканчивать. Что нужно готовиться к старости, ко всем этим болезням, которые неминуемо придут… Ирма была женщиной, с которой можно было стареть. Однажды мы пришли с ней в ресторан, и нам подали буханку горячего хлеба, только из печи. Ирма отрезала горбушку и отдала мне. Оля, жена моя, никогда сама не резала хлеб. Она утверждала, что хлеб должен резать мужчина, мол, такая примета. А я терпеть не могу резать хлеб. Меня раздражает, что он крошится. Еще хлеб покрывают какой-то белой фигней, которая тут же оказывается на одежде. А Ирма обо мне заботилась. Не в хлебе дело, конечно. Просто она умела заботиться. И – что особенно важно – хотела заботиться. Когда она спрашивала: «Как дела в театре?», смотрела так, что я понимал: ей это действительно важно. Она жарила картошку так, как любил я. И сексом занималась так, как любил я. Ирка просила в постели: – Скажи, что ты хочешь, и я все сделаю. Меня это бесило. Это все равно, что просить женщину: «Скажи, что ты меня любишь». Она сама должна сказать, сама должна догадаться. Ирма чувствовала меня. Она сама все про меня знала: в постели, на кухне, на прогулке… Она думала о том, чтобы мне было хорошо. И за это я мог подарить ей весь мир. Мне хотелось угождать ей. Давно такого не было. Мне хотелось жить ради нее. Я понял, какую любовь я искал, – такую, которой можно отдавать. Не использовать ее, а вот именно – отдавать. Все, что можешь. И еще чуть-чуть. Когда-то давно так было с Ольгой. Но те времена давно прошли. Ольга опять стала меня очень раздражать. Я вроде привык уже и к ее равнодушию, и к ее медлительности, и к тому, что мы живем просто как соседи. Но с появлением Ирмы все это стало бесить, что являлось безусловным признаком того, что Ирма в моей жизни появилась всерьез. Я пытался не ругаться с женой: жалел сына. Но ничего не получалось. Я смотрел на Ольгу, и скандал начинался сам по себе. Как бы непроизвольно. Сережка уходил в свою комнату. Честно говоря, мне кажется, что ему глубоко плевать и на меня, и на мать. Подозреваю, что мы вырастили довольно равнодушного человека. Не понимаю, как так получилось. Но уж – так. И ладно. Пусть. Главное, чтобы он был счастлив. Единственное, что меня угнетало всерьез, – это необходимость поговорить с Иркой. Я придумывал какие-то причины для невстреч. Отшучивался, даже убегал. Один раз она все-таки залетела ко мне в студию и практически меня изнасиловала. Я все тянул и тянул. Все не говорил и не говорил. Нет, конечно, мне было понятно, что с этой историей, с Иркой, надо заканчивать. Просто решиться не мог. Но вот однажды она вошла в студию и сказала жестко. Непривычно жестко. Она никогда так не говорила: – Послушай, Серенький, если ты завел кого-то на стороне, я этого так не оставлю, понял меня? Я – не та баба, которую бросают. И вышла, хлопнув дверью. |