Онлайн книга «Кто вам сказал, что вы живы? Психофилософский роман»
В башке ничего не рождалось, кроме усталости. Но воля почему-то оказывалась сильнее лени. Я понимал, что надо что-то сделать, как-то взбодриться, и тогда я решил пойти в морг Центральной больницы, поглядеть, как обрадуется отец, поняв, что я не сдох, точнее – сдох не я. А там посмотрим, чего делать. Морг Центральной больницы находился недалеко. Пока шагал, проветрился немножко, но котелок лучше варить не стал. Отца я увидел сразу, как только подошел. Он стоял у входа в морг, нервно перебирая руками. Мне захотелось броситься к нему и закричать: – Папа, я здесь! Но я не бросился. И не крикнул. Спрятался за деревьями и глядел на происходящее. Из двери морга вышел человек в белом халате, пожал отцу руку и придержал дверь, приглашая отца войти. Моего папу приглашали зайти в морг, посмотреть на труп сына, который в это время стоял за деревьями и наблюдал за происходящим. Честно говоря, что-то классное, во всяком случае – необычное, было во всей этой истории. Отец вошел буквально на секунду. Было ощущение, что даже не вошел, а лишь заглянул в морг и тут же вылетел обратно. У него было лицо… Глядя на него, я понял, что значит выражение: «на человеке нет лица». Мне стало его жаль. Жалость – чувство, которое я не испытывал к отцу никогда. Отец схватил телефон и дрожащими руками – я никогда не видел, чтобы руки у отца дрожали, – начал набирать номер. Он звонил маме. Он рыдал и звонил маме. До меня доносились только обрывки слов: – Он… Да… Точно… Куртка его… Да… И паспорт… Обворовали… Даже часов нет… Какая разница… Еду… Да… Похороны… В закрытом гробу… Лицо разбито… Да.. Видел… Да… Там похоронный агент… Да… Вскрытие сегодня… Да. Оно покажет причину смерти … Да… Все. Успокойся! Он врал маме! Он ничего не видел. Ничего! Он даже не стал меня опознавать! Он так легко смирился с тем, что я умер! Испугался посмотреть в лицо трупа! Не захотел убедиться, что я – это не я! Мой отец… Он решил, что куртка – это я! Он так решил! Он не бросился к трупу в последней надежде! Не захотел посмотреть мне в лицо! Не захотел увидеть мертвое лицо сына! Он испугался! Мой отец! Даже не подошел. Не приблизился! Увидел мою куртку и утек трусливо. Этим санитарам морга все по фигу – понятно. Как и большинство в этой стране, они выполняют формальности. Но он-то! Отец! И еще маме врет, что видел труп сына! Мой труп он видел… Козел! Как можно было не подойти? Не поцеловать меня? Не погладить? Как отец – отец, блин! – мог не почувствовать, что этот мерзкий бомж – совсем не я? Это как же надо любить себя и не любить меня, чтобы даже не подойти? Не потрогать? Не поплакать над своим сыном? Вот и мучайся теперь, папочка дорогой. Хеппи-энд откладывается. Сам виноват. Нормально? Он мгновенно смирился с тем, что его сын умер. Враз! Словно ждал этого. Маму жалко, конечно… Очень жалко… Я почувствовал внезапное желание закурить. Никогда такого не было, и вдруг… Мама… Сама виновата. Кто ее заставлял выходить замуж за такого урода и жить с ним? Даже не посмотрел. Не подошел. Не упал в обморок около моего трупа. Заглянул. Занервничал. И пошел маме звонить, плакаться. Я даже не заметил, как мой козлиный папаша ушел. Я вышел из укрытия, сел на лавку. Посмотрел в небо для большей красоты страданий. И тут только до меня дошло, что ведь все узнают, что я умер. Все они про это узнают! И все они придут меня хоронить. Я смогу посмотреть на собственные похороны и послушать речи, в которых все эти придурки будут меня хвалить! Вот это по-настоящему круто! Ирка, небось, придет – рыдать будет. И учителя эти. – Ах, мы не разглядели! Ах, мы не поняли! Ах, мы не уберегли! Чудесно! Я осуществлю мечту идиотов: посмотреть, как страдают о тебе люди на твоих похоронах и услышать, какие красивые слова о тебе говорят. А потом появлюсь эдак величественно. Такая, значит, картина. Все смотрят на закрытый гроб, где типа лежу я, а я неожиданно красиво выхожу из-за деревьев и спрашиваю эдак небрежно: – Что случилось? Супер! Оставалась одна проблема: как провести время до собственных похорон. И тут я вспомнил про Лягу! Мало того, что она скучает без меня, так она ведь ничего не ела. А если мои придурковатые предки ее обнаружили – могли же просто вышвырнуть. Какой ужас! Блин, что же делать? Выход оставался один: идти к дому и ждать, пока родители уйдут. Можно, конечно, попробовать их как-то выманить, но это очень тягомотная история: надо доставать чужой телефон, менять голос… Только в крайнем случае. Когда умерла бабушка, я еще был совсем маленький. Но я помню, что похороны – это куча разных дел. Надо собирать всякие бумажки, устраивать поминки. Наверняка они из дома выйдут, и тогда я заберу Лягу. Парень без паспорта, но с лягушкой в руках будет бродить по городу в ожидании собственных похорон. Чудесная картина. Мне нравится. _______________________________________________ Мой Сережка, которого я считал счастливым человеком… Теперь его нет. И зачем это? Зачем все? Он лежал в гробу такой беспомощный, такой маленький, в этой курточке. Лицо все разбитое. В крови… Патологоанатом сказал: – У вашего сына алкогольная интоксикация. Сильное алкогольное отравление. У молодых так бывает. Давно пьет? Я и не знал, что Сережка пьет. Как выясняется, я вообще не знал, как он жил. Как так случилось? В одном доме, вроде, жили. И не знал. Упустил. Не могу поверить, будто все это происходит на самом деле. Не могу! Этого не может быть. Быть этого не может. Зачем я все это говорю? Не могу не говорить. Но зачем? Ольге вызывали скорую. Хотели забрать в больницу. |