Онлайн книга «Из глубины»
|
– Через полчаса выступаем. – Я с вами! – вскочил Шторкин. Под взглядами подводников Вербов допил кружку чая. – Со мной пойдут Инга и Виктор Степанович. – Но я подготовлен лучше… – Отставить, лейтенант! Это не первый наш и не последний поход. Впереди ещё старогейский центр и «тарелка». Мне нужен специалист по аномальной подводной жизни, Виктор Степанович – специалист. – Я мог бы заменить Ингу… э-э, майора, – без особой надежды в голосе сказал Лобанов. – Ты незаменим здесь! – отрезал Денис. – Я и так рисковал, когда брал тебя прошлый раз в поход. Я должен быть уверен, что в случае необходимости кто-то вытащит нас из конуса. Связь с «Десной». Ему подали микрофон. – Алексей Аполлинариевич? – Слушаю, – отозвался Брайдер. Впечатление было такое, будто он совсем не покидал пост управления. – Мы снова идём в конус, трое, Шпачков, я и Богушанская. Советовал бы переплыть в соседний зал, ради спокойствия. После того как «осьминоги» утащили американский «Канзас», оставаться здесь рядом с конусом небезопасно. – Мы останемся. – Я имею право приказать… – Мы останемся, полковник. Вербов помолчал. – Хорошо, решение за вами. Примите всё же совет: «осьминоги» болезненно реагируют на яркие вспышки, наши «Фитили» их не раз отпугивали, поэтому при атаке на лодку используйте прожектора, лазер и гранаты. Я оставил на «Десне» запас световых гранат. Сможете выбросить «Фитиль» через трубу для выпуска беспилотника? Можно вместе с автоматом, пристроив пружину для спуска скобы. Найдёте специалиста в команде? – Попробуем. – Тогда пожелайте нам удачи. – Желаем и ждём возвращения. Вербов посмотрел на Богушанскую, перевёл взгляд на Шпачкова. – Давайте обсудим план похода. * * * Шпачков оказался неплохим водолазом, несмотря на практически полное отсутствие опыта подводного плавания. Он не жаловался, послушно выполнял команды командира отряда и быстро учился. Через полчаса странствий по лабиринтам конусовидной «антенны» (так с лёгкой руки Инги все стали называть это сооружение) он окончательно освоился и перестал совершать ошибки наподобие той, когда система вентиляции скафандра перестала работать. Узнав, что в костюм встроен экзоскелетный механизм, позволяющий экономить мышечную энергию, океанолог обрадовался, а когда освоил управление гидроциклом, и вовсе почувствовал себя асом-подводником. До второго зала в конусе, располагавшегося ниже верхнего, заполнявшего вершину конуса, добрались без особых усилий. Осмотрелись, передохнули, глотнули имбирного чая из специального бугеля под шеей для освежения головы и полезли в люк в полу помещения, очищенный от чешуй Вербовым двумя часами раньше. Третий зал, гораздо больше первых двух, встретил их свечением стен и лёгкой вибрацией воды. Прислушались, держась рядком. – Слышишь? – тихо спросила Инга. – В прошлый раз этого не было. – Работает какой-то генератор, – сказал Вербов. – От него вибрируют стены и вода. Что скажете, Виктор Степанович? Шпачков кашлянул. – Вряд ли старогеи пользуются какими-нибудь техническими системами вроде генераторов. – Вода сама по себе дрожать не может. – Если закипит – может. Вербов озабоченно глянул на браслет приборного модуля на руке. – Температура повысилась на пять градусов, но до кипения ей далеко. – Очаг кипения может располагаться где-нибудь за стеной или в глубине зала. Но я не утверждаю, что это происходит на самом деле. Размышляю вслух. – Инга считает, что всё это сооружение – резонаторный комплекс квакера. – Не могу ни возразить, ни подтвердить. – Ладно, идём дальше в надежде, что нас не сварят. Майор, отвечаешь за Виктора Степановича. На бреющем скольжении над частоколом гигантского «саксаула» и зарослей «кактусов» они облетели зал и остановились перед самым большим «кактусом», подпирающим потолок зала. Растением этот странный сросток чешуй, игл и перепонок не был стопроцентно. Высотой в полсотни метров и диаметром не менее двадцати, он больше напоминал изъеденную коррозией скульптуру абстракциониста, нежели техническое сооружение или произведение искусства. Но его форма завораживала и заставляла искать какое-то соответствие человеческому опыту и логике. – Фрактал! – произнёс Шпачков с ноткой восхищения. – Это имеет какое-то значение? – спросил Вербов. – Все творения коралловых полипов – фракталы, как и листья деревьев на Земле, как и сами деревья. Вообще, я считаю полипы промежуточной формой жизни между системами флоры и фауны. К примеру, парамеция, знакомая вам со школы под названием инфузория-туфелька, то есть представитель животного мира, мало чем отличается от эвглены, представителя растительного царства. – Допустим, и что с того? – В принципе, ничего особенного, я просто уверен, что старогеи – это сообщество древнейших форм жизни – полипов, наравне с вирусами и грибами, и мы сейчас находимся в одном из их интеллектуальных узлов. В мозгу, если хотите. – Очень похоже, – фыркнула Богушанская. – А «осьминоги» и прочие «кальмары» тогда кто? – Обслуживающий персонал старогеев, так сказать, как рыбы-прилипалы на теле кита. Без подвижных систем очистки и охраны старогеям не прожить. – Тогда что мы ищем? С кем здесь устанавливать контакт? Если это мозг, почему он не реагирует на нас как на вирусы? – Всё же это не человеческий мозг, – сказал Шпачков с мягкой укоризной. – В качестве нервных путей он использует какие-то другие связи, не известные нам. Может быть, старогеи свободно подключаются к нашим компьютерным сетям и знают о нас гораздо больше, чем мы о них. Думаю, нам надо искать ганглий, объединяющий все нервные узлы и сети кораллов. – Центр, – сказал Вербов. – Нечто вроде. – Как он должен выглядеть? Как наш центр национальной обороны? – Едва ли, функционально примерно то же самое, но геометрия может отличаться от наших фантазий и представлений разительно. Скорее всего, мы это почувствуем. – Почему? По-видимому, Шпачков улыбнулся. – Потому что любой мозг думает, старогейский в том числе. Не так, как человеческий, но думает, излучает пси-импульсы. – Понял, ищем нужную «червоточину». Может этот «кактус» быть мозгом? Вернее, черепом, прикрывающим голый мозг? – Вполне. – В таком случае надо попытаться пролезть под него. Все сооружения старогеев крупнопористые, в чём мы уже убедились, и по одной из пор-«червоточин» можно будет пробраться в центр этого кораллового «черепа». |