Книга Артур Рэйш. Когда темные боги шутят, страница 16 – Александра Лисина

Лотэйн!

Внезапная догадка озарила мой разум ослепительной вспышкой.

Фол меня забери! Обе вещи были произведены в Лотэйне! Их знаменитый шелк! Одна из тех старинных традиций, которыми можно по-настоящему гордиться! Откуда у обитателей квартала ремесленников нашлись средства на такой дорогой подарок, не знаю, но дочку они явно обожали и баловали как могли. Неудивительно, что лента была ей так дорога. И неудивительно, что малышка носила ее, не снимая!

Ох! Не знаю пока, как это связано, но надо срочно поговорить с родителями! И плевать, что еще не рассвело! Они небось остались в таком ступоре после случившегося, что даже не ложились. А если и легли — ничего, потом отоспятся.

Подхватившись с постели, я быстро оделся, цапнул со стула пояс с метательными ножами и вихрем слетел на первый этаж. Сидеть на месте, дожидаясь утра, я уже не мог — появившееся дурное предчувствие заставляло поторопиться. Что-то делать, куда-то бежать, срочно расспрашивать… что угодно сотворить, лишь бы исчезло мерзкое сосущее чувство под ложечкой.

Правда, оказавшись на крыльце, я все-таки заколебался: собственно, а куда бежать? По идее надо бы в Управление — посмотреть протоколы допросов. Но кто мне их сейчас даст? Маловероятно, что Йен остался ночевать в кабинете снова: он хоть и одержим работой, но не идиот. И спать ему тоже иногда нужно. Из простых сотрудников там никто на ночь не задерживался — у всех семьи, жены, дети… А значит, кабинеты будут закрыты, бумаги заперты под ключ, и я зря потрачу время на ненужную беготню.

С другой стороны, вряд ли кто-то из сыскарей задал родителям Лори те вопросы, которые роились сейчас в моей голове. К тому же дом госпожи Одди находится не так уж далеко от Торговой площади — всего полсвечи быстрым шагом. А до Управления в четыре раза больше, потому что кэб в такую рань в квартале ремесленников не найти.

Нахлобучив шляпу и завернувшись в плащ, я решительно свернул в сторону рынка и, подгоняемый холодным ветром, отправился искать ответы на свои вопросы. А заодно выгнал из перстня своих разнузданных призраков, всерьез пожалев, что не сделал этого вчера. Не стоило мне полагаться на сыскарей Йена и жалеть чувства одного знакомого мальчишки. Не нужно было прислушиваться к брошенным в сердцах словам или идти на поводу у парочки обнаглевших призраков.

Сейчас, конечно, это понимание ничего не изменит — придется исправлять свою оплошность, невзирая на растущее раздражение. Но на будущее стоит учесть — пока я в этой команде главный, она будет работать так, как нужно мне.

Наверное, моя физиономия выглядела настолько зверской, что на этот раз возмущаться никто не посмел — стоило мне только раз взглянуть на недовольную рожу Грема, как он тут же захлопнул готовый разразиться проклятиями рот, а мгновенно переменившаяся в лице Камия цепко ухватила его за локоть и быстрее молнии уволокла прочь. От греха подальше. Один только Жук, беспокойно помявшись рядом, осмелился спросить:

— Ты сердишься, Арт?

Я скривился и, не желая терять время, призвал Тьму.

Вскоре я уже барабанил в обшарпанную дверь знакомого дома, в одном из окон которого даже в это время упрямо горел маленький огонек.

Открыли мне не сразу — мало ли какая шваль по району бродит? Но я умею быть убедительным. Особенно если сильно прижмет.

Судя по всему, к тому времени у меня было совсем уж злое лицо, потому что появившаяся на пороге заплаканная женщина, увидев его, испуганно вскрикнула и осенила себя охранным знаком. Подбежавший на ее крик рослый мужчина тоже принял меня за душегуба и попытался оказать сопротивление, потянувшись за стоящей в углу дубиной. Но потом увидел мои белесые волосы, заглянул в мутные глаза и схватился за сердце… да, репутация у мастеров Смерти не очень… и даже не пикнул, когда я, отодвинув плечом заклинившую дверь, без спроса зашел в дом.

Они не посмели возразить даже тогда, когда я голодным коршуном промчался по комнатам, вынюхивая и высматривая только то, что может быть интересно мастеру Смерти. Но ни в крохотной гостиной, ни на кухне, ни в комнате девочки ничего подозрительного не нашел. Ничего, кроме пустых кастрюль, старых книг в ужасном состоянии, потрепанных детских игрушек и дешевых безделушек, развешанных на стенах, чтобы хоть как-то разнообразить унылый интерьер.

Единственным более или менее ценным предметом во всем доме была резная шкатулка из потемневшего от времени дерева, нашедшаяся в углу родительской спальни. За нее, возможно, дали бы неплохие деньги, если бы не грубо сколотые углы и не стершаяся по бокам резьба. Нашедшийся под ней деревянный столик тоже смотрелся неплохо, но отломанная ножка, которой никто, судя по всему, не занимался, и треснутый край уменьшали его ценность в несколько раз.

Все остальное — вазы, книги, подушки, половички… выглядело старым и изношенным. Когда-то неплохая мебель — запущенной и неухоженной. Даже одежда на родителях была добротно сшитой, но давно истрепанной. А на подоле женщины виднелись следы аккуратной, однако все же заметной постороннему глазу штопки.

Видимо, когда-то в этой семье был хороший достаток, раз они могли себе позволить дорогие вещи. Да и настоящие книги ни один рожденный в нищете не купит — беднякам они просто не нужны. Не говоря уж о редком виде шелка для любимой дочурки, по поводу которого все еще выглядящая испуганной мать Лори ответила сразу:

— Да. Мы купили ленту на ее восьмилетие. Полтора месяца назад.

— Почему именно такую? Почему лотэйнийский шелк?

Родители странно переглянулись.

— Вы когда-нибудь жили в Лотэйне? — продолжал допытываться я, нутром чуя, что где-то здесь кроется разгадка, и едва не царапая ногтями стены от нетерпения.

Однако отец девочки отрицательно покачал головой и твердо заявил:

— Мы — коренные алторийцы, господин маг, и никогда не покидали Верль. И наша Лори… как и остальные трое деток… родилась здесь.

От такого ответа я на мгновение растерялся, потому что был твердо уверен… да что там: я совершенно точно знал, что не мог ошибиться! Лори не дала бы мне подсказку, если бы тут не была замешана лента. И когда я уже подумал, что ее отец мне нагло солгал, его супруга неожиданно добавила:

— Вообще-то моя мать была родом из Лотэйна, господин маг. Но прожила почти всю жизнь здесь, в Верле.

— Правда? — совершенно искренне озадачился муж. — А я почему об этом в первый раз слышу?

— Она не любила об этом говорить: в Лотэйне ей пришлось тяжело, — извиняюще пояснила мама девочки. — Ты просто забыл, дорогой.

— Мать? — нетерпеливо перебил ее я. — Как мне с ней поговорить?

— Никак, господин маг, — потупилась женщина. — Она умерла два года назад. А полгода назад и отца не стало. Простите. Не думаю, что они могли бы вам помочь.

Так. А вот это уже плохо… где ж мне теперь свидетелей искать?

— Почему ваша мать переехала в Алторию? — спросил я, напряженно размышляя.