Онлайн книга «За други своя»
— Стой. Я направил пистолет ему в голову. Он остановился, ссутулившись и сжавшись, словно пытаясь спрятаться за самим собой. — Бернстайн, а что это у тебя? — Я опустил ствол пистолета на уровень живота. У него член торчал из штанов. Такие штаны у него, что яйца наружу. Чтобы возбуждаться, наверное. Сейчас он не возбуждался — висело всё и сморщилось, как гнилой овощ в зарослях грязной травы. — Ответь мне, Бернстайн. Он молчал. Его начало трясти, изо рта потекла слюна. Боже, у него даже слёзы показались. Но при этом он не издавал ни звука. — Ты плачешь, Бернстайн? Ты не о них плачешь? — показал я стволом пистолета на пластиковые мешки. — Что ты с ними сделал, сволочь? Я ведь даже понять не смог, что ты с ними делал. Катя, закрой дверь! Как ни странно, Катя меня услышала. Дверь в подвал захлопнулась. Бернстайн пускал слюни, трясся и беззвучно плакал. Он ничего не хотел говорить, и говорить нам было не о чем. Я вновь прицелился ему в пах и нажал курок. Выстрел из сорок пятого калибра в замкнутом подвале прозвучал как пушечный. Вскрикнула Катя, и завыл палач, схватившись руками за пах, пытаясь удержать в пальцах рвущуюся наружу струю крови. Я прицелился прямо в ладони и выстрелил ещё. Новый взрыв, новый приступ воя раненого, новый взвизг Кати. Он продолжал стоять, завывая, выпучив глаза, с раздробленными руками и отстреленными гениталиями. Раскачивался, но стоял. — Не стой, ложись. Ещё два быстрых выстрела, оба в колени. Как «бам-бам», но в разные точки, рукоять пистолета толкает в ладонь, гильзы со звоном катятся по полу. Брызги крови, ноги подломились, он упал навзничь. В этом пистолете семь патронов в магазине, я выстрелил четыре раза. Один я приберегу — у меня на него ещё планы, а ещё два — это Бернстайну, это его. Куда его теперь, чтобы ещё хуже ему было? Чтобы крючило его и рвало на части? Чтобы он свои кишки выблевывал и жрал их обратно? Это пусть в кино и книгах благородные герои благородно стреляют злодеев одним выстрелом — мол, не с руки герою даже маньяка мучиться заставлять. Так то в кино и благородные, это не про меня. Я вот в живот ему ещё… Опять грохнуло, и вновь заорал Бернстайн. Живучий, тварь, так и корчится. И я выстрелил ещё, и опять в живот. Пули экспансивные, мнущиеся, все кишки на себя намотали — теперь уже точно не выживет. Покорячится — и подохнет, никуда не денется. Я повернулся к нему спиной, оглядел девушек. Бонита по-прежнему была бледной, но держалась твёрдо. Катя — в прострации. Я подошёл к лежащему Маллигану, присел возле него на корточки. Потыкал стволом пистолета ему в затылок. — Маллиган, сейф на прежнем месте? — Да. От него несло прокисшим потом, всё тело ходило ходуном от крупной дрожи. — Код знаешь? — всё так же спокойно спросил я его. — Нет, — замотал было он головой, но получил стволом по затылку. — Но знаю, где записан. Он прямо на двери в ту комнату. Надо дверь открыть и на неё сверху посмотреть, с торца. Там он нацарапан. — Mi Amor? — обернулся я к Боните. — Я посмотрю. Бонита крепко взяла Катю за трясущуюся руку. Та, не отрываясь, смотрела на бьющегося в судорогах Бернстайна. — Катюша, пойдём, — потянула она её к выходу. — Не надо тебе. — Этого тоже убить обещали, — сказала Катя, судорожно проглотив слюну. — Всё он сам сделает — выйди, хватит тебе смотреть, — настойчиво бормотала Бонита. — Закончится всё — и заглянешь. Бонита продолжала тащить девушку за дверь, и та сдалась. Она отвела её к лестнице на первый этаж и усадила на ступеньку. Та села, обхватив себя руками за плечи. Бонита подошла к двери, подёргала ручку. Заперто. — Маллиган, а ключ от кабинета где? — снова толкнул я стволом лежащего. — У меня в боковом кармане есть дубликат. В брюках. Я похлопал его по бедру, звякнуло. Точно, ключи в кармане. Я запустил в карман пальцы, уцепился за связку ключей, выдернул её. Штук пять, по типу одинаковые, но разного цвета. — Какой? — Зелёный. Бонита уже стояла рядом, протягивая руку за ключами. Я протянул ключи ей, и она снова вышла за дверь. Послышался звук отпираемого замка, затем другой звук, как будто передвинули стул. Мария Пилар крикнула: — Есть какой-то код! — Запиши пока и подожди минутку! — крикнул я в ответ, затем обратился к Маллигану: — Какие-нибудь сюрпризы с сейфом? — Никаких, — быстро ответил он. — Ни сигнализации, ни ловушек. Ничего. Здесь безопасно. — Было безопасно, — прокомментировал я его последнее утверждение как несостоятельное. — Mi Amor, открывай! Но пусть Раулито проверит сначала. — Сейчас! Протопали шаги нашего минёра, затем наступила тишина. Потом донеслось пиликанье кодового замка, на котором набирали цифры, и затем я услышал звук сработавшего электромотора. Открылся, сразу ясно. — Есть деньги и коробка с дисками! — крикнула из той комнаты Бонита. — Маллиган, на каких дисках снят Бернстайн? — вновь ударил я по затылку лежащего Маллигана. — Я знаю, что вы с Хоффманом смотрели видео с его развлечениями. — Они там все по конвертам разложены, на каждом надпись, — явно на что-то надеясь, проговорил он. — Там написано «Наш друг из DEA». — Где скрытая камера? — Уже нигде, — быстро замотал он головой. — Родман сам приходил посмотреть в последнее время, и камеру он убрал, естественно. Она в вытяжку была вмонтирована. — Маллиган подбородком показал куда-то вверх. На потолке была решётка вытяжки… — Понял. Проверю. Встаём. Я схватил Маллигана за шиворот и тащил его вверх, пока тот не встал на ноги. Поднявшись, охранник уставился на продолжающего шевелиться Бернстайна, который скрёб ногами по бетонному полу. Самого его уже даже не трясло, а просто колотило. — Он ещё жив, — сказал Маллиган. — Да, — подтвердил я. — Скоро умрёт. — А добить? — Зачем? Пусть так, сам доходит, — пожал я плечами. Маллиган ничего не ответил, но его затрясло ещё сильнее. Я подтащил его к стене, припечатал к ней спиной и с силой упёр ствол пистолета под челюсть, заставив его встать на носки ботинок. — Катя, зайди! — крикнул я. Послышались нетвёрдые шаги, в пыточную зашла Катя — бледная, с испариной на лбу, к которому прилипли прядки волос. Я спросил её по-русски, чтобы не понял Маллиган: — Хочешь видеть сама? — Да, — кивнула она, к моему удивлению, решительно. — Тогда закрой дверь снова, — приказал я ей. Не надо нам шума наружу, а дверь звуконепроницаемая. Катя излишне энергично кивнула, притянула дверь к себе, Щёлкнув замком, затем отошла в угол и замерла, обхватив худые плечи руками. Пальцы у неё, к моему удивлению, не дрожали уже. |