Онлайн книга «Пластика души»
|
– Да?! – нервно хохотнула она. – А вы точно пластический хирург? Матвей не отреагировал на этот выпад – зачастую пациенты вели себя подобным образом, были настроены скептически и даже с недоверием. Люди, привыкшие жить с дефектом, склонны не верить врачам и не надеяться на мгновенное исцеление. – Скажите, доктор, что вы видите, когда смотрите на меня? – Вижу молодую женщину с хорошей, хоть и бледной кожей. Но это скорее от недостатка прогулок и неправильного питания. – И все? – В общем, все, – подтвердил он. – И вам нравится то, что вы видите? – Давайте так. Мы не будем обсуждать мои вкусы, а попытаемся выяснить, что не устраивает конкретно вас. Я правильно понял – вы хотите что-то изменить во внешности? – Все. Я хочу изменить все. Меня бесит этот нос, этот разрез глаз, эти губы, этот лоб, который в комнату раньше меня входит! – Ее голос почти сорвался на крик, но женщина взяла себя в руки и продолжила: – Я не могу больше жить с этой мордой, понимаете? – Понимаю, – кивнул Матвей, делая пометку в черновой истории болезни о необходимости консультации у психолога и психиатра. – Давайте разбираться. Ваша нынешняя внешность мешает вам жить? – Как вы догадались? – зло скривилась женщина. – По вашему тону. Вы считаете, что, изменив внешность, вы измените то, что не устраивает вас в жизни? – Совершенно точно. И поверьте – я не уйду отсюда, не получив того, что хочу. – Это не разговор, мы с вами не на рынке, и речь идет не о покупке нового платья. Предстоит ряд сложнейших операций, включая удаление части лобной кости – раз уж вас форма лба не устраивает, хотя, поверьте, не могу понять почему. Кроме всего, это больно, это долго, вы в зеркало смотреть не сможете, потому что тут и отеки, и синяки, и сукровица на повязках… – Доктор, не занимайтесь словоблудием, – оборвала она. – Мне рекомендовали вашу клинику как лучшую, и я на все готова, чтобы здесь остаться. – А вы приблизительно понимаете, о какой сумме идет речь? – Это не имеет никакого значения. «Нет, все, это не ко мне, это к психиатру», – решил Матвей. – Хорошо. Я вас госпитализирую. Сейчас придет медсестра и оформит бумаги, а потом отведет вас в палату. Вы как предпочитаете – с соседкой или одиночную? – Одиночную. Матвей отметил про себя, что она даже не поинтересовалась стоимостью, не спросила даже, сколько в ней цифр. Это было странно, однако женщина вообще производила впечатление человека неуравновешенного. Он решил, что не станет больше вступать с ней в полемику, а предоставит право заниматься этим сперва психологу Евгению Михайловичу, а затем, если будет необходимость – а она будет, если пациентка продолжит настаивать на операции, – психиатру. Вошла медсестра Женя, поздоровалась и пригласила новую пациентку пройти в соседний кабинет для оформления документов. Женщина встала, подхватила небольшую дорожную сумку и, метнув в Матвея уничтожающий взгляд, вышла. «Странная баба, – подумал Матвей, придвигая к себе клавиатуру и начиная заполнять окончательный вариант истории болезни. – Ну, подумаешь – нос длинноват, губы тонкие. С такой внешностью вполне можно жить. А вот с характером… Но тут мы бессильны». В кабинет вошла Аделина – он знал, что это она, даже не поворачивая головы, просто уловил специфический запах ее духов – тонкий, травяной, чуть горьковатый. – Привет, – сказал Матвей, не отрываясь от компьютера. – Ты что-то поздно. – А ты почему на планерке не был? – Моя очередь в приемном сидеть, только собрался – клиентка. – Что-то сложное? – Скорее что-то психиатрическое. Дама желает кардинально сменить внешность, готова на любые финансовые жертвы, хотя впечатления внучки Рокфеллера не производит. – Куликова Наталья Анатольевна, – перегнувшись через его плечо, прочитала строчку на мониторе Аделина. – Тридцать два года, бла-бла-бла… обращение по поводу ринопластики, хейлопластики [1], кантопластики [2], фронтопластики [3]. Ого… А не сильно ты размахнулся? Она тут у нас прописку сможет просить. – А я при чем? Клиентка требует. Я ее сразу к Евгению Михайловичу направлю, пусть он с ней попробует поговорить. Ты просто представь – ну, черт там с носом и губами, но нормальный лоб же, ну, может, чуть выпуклый, но не критично. Так нет – давайте стешем все, пусть будет плоский. А какой объем операции, она даже слушать не стала. Аделина обошла стол и села на то место, где недавно сидела странная пациентка. Матвей заметил, что лицо начальницы сегодня бледнее обычного и дело не в освещении – под глазами Аделины залегли тени, которые она не смогла скрыть даже при помощи косметики. – С тобой все в порядке? – спросил он, хотя заранее знал, что она ответит. – Да. – Вот я так и подумал. Голова не болела? – Доктор Мажаров, у вас что, работы нет? – поинтересовалась она, закинув ногу на ногу. – Есть. Но… – Ну, так и займитесь. Матвей поднял вверх руки, признавая бесполезность дальнейших вопросов. – Ты просто так зашла или есть дело? – Есть. Статью не приняли в журнал, считают, что мы недостаточно раскрыли тему. – Ну, так давай перепишем. – Я предлагаю отложить недельки на две и взглянуть потом свежим взглядом. Мне кажется, мы с тобой перестали оценивать результаты критично. – Деля, ты говоришь ерунду. – Пусть так. Но статью все равно пока отложим. – Тебе нужно в отпуск. – Мечтаешь усесться в мое кресло? – улыбнулась она, и он весело подтвердил: – А то! Сплю и вижу, как бы выдернуть его из-под тебя, и тогда ты будешь моей подчиненной, а не наоборот. – У кого-то защемило в дверях мужское достоинство? – Нет, – захохотал Матвей. – Просто хочу, чтобы ты отдохнула. Тебе бы вообще не надо столько работать, ты еще не совсем восстановилась. – Успокойся, я работаю до конца недели, и потом вы не увидите меня целых десять дней. – Целых десять?! – Матвей закатил глаза. – Ужас! Не боишься, что мы тут все развалим? – Ну, пока болела, не развалили же. – Так ты ж здесь лежала, устроила из палаты рабочий кабинет! Хорошо еще, в операционную со своей повязкой не вваливалась. |