Онлайн книга «Скрытые в темноте»
– У нас имеется подозреваемый, – заявил инспектор, – однако арест еще не был произведен. * * * Эверетт выключает новости – там весь день одно и то же. Что по телевизору, что в газетах, что в Интернете. «“Афера Фритцля”: девушка притворялась заключенной ради денег»; «Дело об оксфордской афере привлекает внимание к проблемам одиноких стариков». Журналисты названивают следователям, караулят их у порога, лишь бы получить цитату, или доступ к дому, или снимок Вики. Фаули всем отказал. – Сейчас я тебя подвину, Гектор, – говорит Эверетт свернувшемуся у нее на коленях коту. – Пора заняться ужином. Большой полосатый кот отвечает недовольным взглядом – не стоит трогать его ради какого-то ужина. Вдруг раздается стук в дверь. – Давай-давай, Гектор. Верити перекладывает его на соседнее кресло, затем встает и идет к выходу. Открывает дверь – к ее удивлению, там Эрика Сомер с бутылкой игристого вина. Эрика нерешительно улыбается. Одета она в гражданское: светлые джинсы, черная футболка. Волосы завязаны в хвост. – Извини, что вот так неожиданно… Твой сосед как раз уходил и впустил меня. Эверетт все еще держит дверь приоткрытой. – Слушай, я просто подумала, что наши отношения немного не заладились. Надо бы это исправить. – Сомер подает бутылку. – Как насчет вина? Верити по-прежнему молчит, зато Эрика продолжает: – Это твой кот? Она наклоняется и берет Гектора на руки, чешет его за ушами. Кот прикрывает глаза и громко мурчит от удовольствия. – Осторожно: будешь так чесать его, и он решит стать твоим другом на всю жизнь, – усмехается Эверетт. – Я давно хочу кота, – с улыбкой отвечает Сомер, – но домовладельцы не разрешают. – Я выбрала это местечко лишь потому, что здесь есть пожарный выход и соответственно кошачья дверца. Друзья считают меня ненормальной: стоимость в полтора раза дороже остальных вариантов, а ленивый засранец почти не выходит на улицу! Женщины ловят взгляд друг друга, и тогда Эверетт отходит назад, распахивая дверь пошире. – Ты что-то говорила про вино? * * * Три недели спустя. У меня в саду. Мои родители считают, что на воскресный обед с сыном и невесткой обязательно нужно нарядиться. Наверняка, вернувшись домой, они отправят эти вещи прямиком в дальний угол шкафа. На столе полно еды, в которой они только слегка поковыряются. Копченая курица, салат с рукколой, малина, инжир, сыр пекорино. Алекс вместе с моей мамой и мальчиком общаются с соседским котом, дружелюбным бело-рыжим созданием. Малыш то и дело пытается схватить животное за огромный пушистый хвост, Алекс осторожно убирает его руку. Отец садится рядом со мной. – Стол всегда накрываешь просто отличный. Я улыбаюсь: – Это не я, это Алекс. По-моему, она скупила весь магазин. Наступает пауза. Мы оба никогда не знаем, что сказать. – Так вы нашли девушку, которая убила ту бедняжку? – Пока нет, – качаю я головой. – Следим за портами и аэропортами, хотя, возможно, она уже сумела выехать из страны. – А что насчет мальчика? – спрашивает он, наливая себе еще безалкогольного пива. – Тоби? С ним всё в порядке. Отец держит его подальше от всей этой суеты. – Нет, я про того мальчика. – Он показывает рукой вдаль сада. – Думаешь, это хорошая идея? – Слушай, пап… – Я просто волнуюсь… после того, что случилось с Джейком, пришлось нелегко, правда? Особенно Алекс. И тебе, конечно, тоже, – спешит добавить он. – У нас всё хорошо. Правда. Я всегда так говорю. – Что с ним будет? Мальчик заплакал, и Алекс поднимает его на руки. Моя мать выглядит обеспокоенно. – Не знаю. Соцслужба решит. Алекс присела с малышом на скамейку. Он продолжает плакать, и мама бегает вокруг, не зная, что делать. – Трудно ему придется, – отзывается папа, глядя на них. – Однажды кто-нибудь расскажет парнишке всю правду. О том, кто он такой. Кем был его отец, что натворила мать… Нелегко жить с таким грузом. Я размышляю об Уильяме Харпере, который всегда хотел сына. Знает ли старик о нем? Желает ли с ним встретиться? Или же волнения последних недель только ухудшили его состояние? Когда я ехал по Фрэмптон-роуд, на доме висела табличка «Продается». Повторяю самому себе, что Харпер все равно вскоре отправился бы в дом престарелых, и тем не менее чувствую некую вину. – Иногда лучше не знать, – говорю я, возвращаясь к реальности. – Иногда молчание милосерднее. Папа смотрит на меня, и на мгновение, всего на мгновение мне кажется, что сейчас он скажет правду. Обо мне. О них. О том, кто я такой. Но мама вдруг зовет нас из сада, и он, осторожно коснувшись моего плеча, идет к выходу. – Ты прав, сынок. * * * Конец октября. Льет дождь, мелкий противный дождь, пронизывающий до самых костей. Реки, каналы, болота – этот город окружает вода. Зимой каменные строения впитывают влагу. Некоторые дома на Фрэмптон-роуд, а именно те, где живут дети, украшены к Хеллоуину: на окнах декорации в виде вампиров, привидений и ведьм с зелеными волосами. Кое-где у порога красуются тыквы с вырезанными глазами и зубами. Марк Секстон стоит на подъездной дорожке дома № 31 под зонтом для гольфа и смотрит на крышу. Ни хрена они не успеют к Рождеству. Ну хоть строители вернулись, и то хорошо. По крайней мере, должны были вернуться… Он смотрит на часы – наверное, уже в четвертый раз. Да где же они, черт побери? Как по сигналу на улицу поворачивает грузовик с платформой и останавливается у дома Марка. Выходят двое мужчин: Тревор Оуэнс, прораб, и молодой парнишка. Последний начинает разгружать машину и доставать инструменты. – Только вы двое? – настороженно спрашивает Секстон. – Я думал, сегодня приедут и все остальные. – Не волнуйтесь, мистер Секстон, они в пути, – отвечает Оуэнс. – Им еще надо докупить кое-какие материалы. Я решил опередить их и еще раз взглянуть на нашу проблемку в подвале. – Как по мне, так это целая гребаная проблема, – сердится Марк, но все же идет открывать дверь. Внутри стоит запах сырости. Вот еще одна чертова причина, почему он хотел управиться с ремонтом за лето. Оуэнс идет по коридору к кухне и тянет на себя дверь в подвал. Щелкает выключателем – все равно темно. – Кенни! – кричит он. – Фонарик есть? Парень приносит большой желтый пластиковый фонарик. Оуэнс включает его и направляет луч света на патрон. Лампочки в нем нет. – Ладно. Посмотрим, что у нас тут… |