Онлайн книга «Слово Оберона»
— Осторожная, — он сверкнул белыми зубами. — Они одинаковые. Но — как хочешь. Мы поменялись горошинами. — Раз, — очень серьёзно сказал мальчишка, — два… Три! Я всё-таки дождалась, пока он проглотит, и тогда только — так уж и быть! — проглотила и свою горошину. Хотя безопаснее, наверное, было бы спрятать её за щекой. — Ты хотела жульничать, — сказал мальчишка. — Нет. Просто… — Хватит. Теперь решаем, кто первый спрашивает. «Камень-ножницы-бумага». В эту игру я играла с мальчишками ещё в детском садике, но никогда бы не подумала, что она в ходу здесь, в бывшем загробном царстве. — Раз-два-три, — снова сказал мальчишка. Надо отдать ему должное — он не жульничал ни капельки. Мы одновременно выбросили руки — у него был кулак, то есть «камень». У меня открытая ладонь, то есть «бумага». Бумага накрывает камень, а значит, первой выпало спрашивать мне. — Давай, — мальчишка сдвинул брови. — Быстрее. Его бледное лицо ещё больше побледнело под сажей. — Как тебя зовут? — выпалила я. Он вздохнул с облегчением. Прямо-таки обмяк: — Максимилиан. Ничего глупее ты спросить не могла? — Ты правда маг? — Это второй вопрос. А теперь моя очередь… Смотри только, не соври. А то знаешь что будет… — Не знаю, — мне вдруг стало неуютно. Он поднял белесые брови: — Плохо, если не знаешь. Соврать с семечком правды в животе… М-да. Слушай мой вопрос. Ты можешь уйти назад, за Печать? Я облизнула губы. Всё это было как-то… будто понарошку. Будто не со мной. Эта комната, увешанная флагами поверженных армий. Этот мальчишка с нехорошими глазами. Это «семечко правды» у меня в животе… Живот вдруг как заболит! Я охнула и скрючилась на табуретке. — Отвечай скорее. Оно не будет долго ждать. — Да, — выдохнула я. — Да. Боль исчезла так же мгновенно, как и появилась. Мальчишка торжествующе ухмылялся: — Ещё по вопросику? — Погоди, — я тяжело дышала, мне было страшно. — Что делает семечко правды, если съесть его и соврать? — Я бы тебе показал, — мальчишка покосился на свои кругляшки. — Но у меня их мало. Жаль просто так тратить… Ну короче, кто соврал — умирает. Так что не ври. Я уставилась на рассыпанные по столу горошины. Вот это игра. Вот это развлечение. И надо же мне было так по-глупому проворонить вопрос! «Максимилиан»… Что мне его имя? Надо было спрашивать про принцев! — Ещё? — он видел, что я трушу. — Ладно, — я подавила дрожь. — Ещё по одному. Мы одновременно взяли горошины. Я чуть не поперхнулась — «семечко правды» встало у меня поперёк горла. — Раз-два-три! На этот раз у меня были «ножницы», а у него — по-прежнему «камень». Камень тупит ножницы. Первый ход достался Максимилиану. — У тебя есть ключ, чтобы открыть Ведьмину Печать? — отчеканил он, глядя мне в глаза. Я закусила губу. Вот попалась, так попалась; в животе заныло, как будто я проглотила кнопку. Боль нарастала со скоростью несущегося поезда. — Да, — выплюнула я сквозь зубы. В глазах Максимилиана появился нехороший блеск. — Теперь ты. Я набрала побольше воздуха: — Какие тут есть принцы? Он удивился. Захлопал глазами. Поморщился, приложил ладонь к животу, заговорил быстро-быстро: — Принц-деспот. Он сейчас атакует наш замок. Принц-пленник. Это его брат, он сидит в темнице неизвестно где. Принц-саламандра, он живёт в стране вулканов. Был ещё Принц-рыба, но он утонул… Принц-чума, будь он проклят. Всё, больше ничего не знаю! Он вздохнул с облегчением и помассировал живот: — Ну у тебя и вопросики. — У тебя не лучше. Максимилиан прищурился: — Ещё по одному? Я знала, что он спросит. Он спросит, где ключ, и я ему покажу — или помру с этим проклятым «семечком» в животе. — Нет, — сказала я. — Хватит. — Ты ведь ничего про меня не узнала. Кроме имени. — Значит, обойдусь, — я встала. — Спасибо за угощение, спасибо за развлечение. Я ухожу. Максимилиан остался сидеть: — Прежде чем выйти, теперь придётся спросить, где дверь. И как найти дорогу назад. Я раздвинула тряпьё на стене в том месте, откуда мы вошли. Каменная кладка, и никаких признаков двери. Я сорвала висящий рядом флаг — то же самое. Максимилиан за моей спиной громко хихикнул. Змеёныш. Я медленно обернулась. Одним красивым движением сдёрнула тряпку с посоха. Поднесла изумрудно-рубиновое навершие к лицу мальчишки, по-прежнему сидящего за столом: — Понюхай, чем пахнет. Он хохотнул ещё громче: — Ты мне ничего не сделаешь, малявка. Я ударила молнией в стол — несильно, только чтобы напугать. Максимилиан подался вперёд, поймал огонь ладошкой и отправил мне в лицо. Ещё мгновение — и я бы сама себя ослепила. Раскатились по всему полу кругляшки — семечки правды. А Максимилиан вскочил, вскинул руки, как дирижёр, и по-паучьи зашевелил пальцами. В комнатушке запахло сыростью, плесенью, ещё какой-то дрянью, с пальцев негодяя полетели искры. Я широко взмахнула посохом: искры погасли, запах разом исчез. — Тоже мне маг, — Максимилиан встряхнул кистями, как фокусник. — Недоучка. Отдавай ключ. Я разозлилась, но, к счастью, рассудка не потеряла. Собрала свою злость в животе, перекатила тугой комок в грудь, потом в левую руку — и вытолкнула из посоха, как из шланга, струю настоящего злого огня. Максимилиан увернулся — быстрый и чёрный, как летучая мышь. За его спиной задымились флаги на стене. Язычки огня поползли по фигуркам всадников, уцелевших когда-то в сражении. Максимилиан снова вскинул руки, но тут я изо всех сил треснула его посохом по голове — без всякого волшебства, просто, как палкой. Он взвыл, сорвал со стены флаг и пошёл на меня, размахивая тлеющей тряпкой. Вокруг вертящейся ткани собирался плотный воздух, казалось, из рук мальчишки вырывается серый удушливый смерч. — Сожгу! — мой посох плюнул бледным лучиком. Я струсила, я готова была отступить: в Максимилиане было что-то, заставляющее цепенеть. А смерч нарастал, развевались ткани на стенах, холодный ветер нёс запахи гнили и дохлятины. — Отдай ключ, — мой враг ухмылялся. — И тогда я тебя выпущу живой. — Не надейся! |