Онлайн книга «Слово Оберона»
— Никто не знает, где Принц-пленник, — заметил Уйма. — Ну его братец-то должен знать? Я так поняла, что Принц-деспот его и запленил… Заточил… Посадил, короче. — Он запленил его не за тем, чтобы женить, — возразил Уйма. — Тогда мы должны уговорить — пусть выпустит, — сказала я не очень уверенно. — Всё-таки брат… Ты не знаешь случайно, из-за чего они поругались? — Жритраву, — задумчиво сказал Уйма, поглядывая на пустую петлю. — Из-за чего ругаются принцы? Из-за трона. Я так думаю. Я уныло смотрела на обглоданную кость в его руках. Ну почему, почему всё так сложно? Почему за Ведьминой Печатью нам не встретилась мирная, процветающая страна, где прекрасные, благородные принцы рвут ромашки, мечтая о невестах? — Может быть, нам начать с Принца-саламандры? — Гмурры, — коротко ответил Уйма. — Кто это? — Не знаю. Но все говорят, что до Принца-саламандры только на огненном шаре. Из-за гмурров. — А где тут остановка огненных шаров? — Остановка? — Ну станция. Пристань. Гнездо. — На запад за лесом, на высоком холме. Но сперва нам надо награбить денег. — Мы не грабители. Уйма не удостоил меня ответом. Он лёг на спину, вытянувшись во весь рост, и закинул руки за голову. Железные пластинки панциря чуть разошлись, как чешуйки, на его груди. Наверное, это был очень хороший доспех. — Мы напрасно идём к Принцу-деспоту, — изрёк Уйма лёжа. — Он убьёт тебя, а меня приспособит крутить какое-нибудь колесо. На мельнице. Или на руднике. — Он же разбит, — напомнила я. — Он потерпел поражение. У него не осталось войска. — Мой папа, Охра Костегрыз, никогда не уходил в поход, не оставив дома, в деревне, запасной отряд. Почему ты думаешь, что Принц-деспот должен быть глупее моего папы? Я молчала. Мне нечего было ответить. Уйма валялся, отдыхая, расстелив по траве широкие кольчужные рукава. — Зачем таскать на себе эту тяжесть? — спросила я, ни к кому не обращаясь. — А мне нравится. У нас на островах такого нет. Вечерело. Я страшно устала. Ныли ноги. Клонило в сон. Мы только сутки за Печатью, а кажется — целый год. И ничего ещё не сделано. Надо вставать и идти, а сил нет. — Уйма, давай здесь заночуем. — С дороги бы убраться, — людоед смотрел в темнеющее небо. — Мало ли кто тут ездит… Будто в ответ на его слова в отдалении, там, откуда мы пришли, послышался негромкий топот. — Уходим! — я вскочила, откуда только силы взялись. Уйма остался лежать: — Три лошади. Одна повозка. Пеших с десяток, не больше. Ничего они нам не сделают, а вот спросить — спросить у них можно. Я снова села и положила посох на колени. Путники показались через полчаса. Лошадей в самом деле было три: одна запряжена в телегу, две с поклажей, их вели под уздцы тощие женщины в рваных плащах. Впереди выступал старик, борода у него была седая и клочковатая, а на голове поблёскивала странная шапка. Только когда он подошёл поближе, я поняла, что это корона! За коронованным шли, понурив головы, мужчины и женщины разных лет, одна несла на руках младенца. Король? Принц?! — Здравствуйте, люди добрые, — сказал Уйма с добродушием истинного людоеда. — Куда путь держите? И что везёте? Он вытянул шею. Я посмотрела на повозку и обмерла: на дне её, устланном плащами, лежал, глядя в вечернее небо, Мастер-Генерал! Я захлопала глазами; даже в сумерках ошибиться было невозможно, я ведь видела его и вчера живым, и сегодня мёртвым. Это был точно Мастер, только рубашка на нём была не белая, а синяя, и из груди торчал не стилет, а сразу две стрелы. Я быстро отвела глаза. — Идём по своим делам, — глухо ответил старик в короне. — Ищем справедливости. — Уж не у принца ли деспота? — удивился Уйма. Люди мрачно переглянулись. — Настанет время, — с угрозой проговорила женщина, когда-то красивая, а теперь очень костлявая и бледная, — и Мастер откроет глаза. Тогда мы посчитаемся с деспотом и отвоюем свой замок. Тогда ты не станешь насмехаться над нами, чужак. И все они с надеждой посмотрели на труп, а труп глядел в небо, никак не отвечая на их молчаливую мольбу. Я тряхнула головой; когда они успели выкрасть труп из замка? Переодеть? Заменить стилет двумя стрелами? Когда они всё это успели, но главное — зачем? Уйма был озадачен не меньше меня. — Вчера он уже открывал глаза, — сказал он нерешительно. — Ещё сегодня утром я бился под его рукой. Люди на дороге разом загомонили, обращаясь друг к другу. В их голосах была горечь и злость. — Справедливость есть, — сквозь зубы сообщила Уйме бывшая красавица. — И мы встанем. Это будет скоро! — Погодите, — вмешалась я неприлично тонким голосом. — Мы не знаем, кто вы…. Нет ли среди вас принцев? Настоящих? Все замолчали и так на меня уставились, что мне захотелось спрятаться за Уйму. — Наших принцев, — глухо сказала женщина, — убили враги много лет назад. Но мы ещё поквитаемся! И, не тратя больше слов, потащила за повод лошадь с поклажей. За ними двинулась телега; выпучив глаза, я смотрела, как проплывает мимо пронзённый стрелами Мастер-Генерал. Хромая, спотыкаясь, усталые люди уходили всё дальше, пока наконец не скрылись из виду. Мы с Уймой ещё долго молчали. — Может, это его брат-близнец? — спросила я наконец. Людоед пожал бронированными плечами. * * * Уйма заснул первым. Дышал он, как всегда, бесшумно, так что я долго не могла понять: спит? Или притворяется? Он спал. Из-за облака вылезла луна и уставилась на меня гипнотизирующим взглядом. Я повернулась на бок, закрыла глаза. Что сейчас делает Оберон? Считает ли он, хоть в глубине души, что я не упрямая маленькая дура, а верный Королевству маг, рискующий жизнью ради своего государя? Что сейчас делает Гарольд? Не сидит ли в тюрьме по обвинению в государственной измене? Отбита ли атака кочевников, и спасён ли город? Уйма сладко облизнулся во сне. Потянулся — и снова успокоился. А ещё дикарь, называется. Нет чтобы караулить ночью. А то ведь напрыгнут враги и возьмут нас, тёпленьких… Над землёй стелилась ночная сырость. Я обхватила себя за плечи и перевернулась снова на спину. Зажмурилась, чтобы не видеть луну. Кто такой Мастер-Генерал? И почему он то оживает, то умирает снова? Зачем те люди, которых мы встретили, возят мёртвое тело в повозке? |