Онлайн книга «Сыскная одиссея»
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! — поприветствовал толстяка Тараканов. — Какое тут с вами здравие, — пробурчал мужчина, подавая Тараканову руку. — Дом осмотрели? — Только что прибыли-с. Не успели. — Тогда пойдем смотреть вместе. Тучный мужчина, судебный следователь первого участка города Тулы Иван Ильич Недовесов, служить начал еще в царствование Александра Освободителя и в ближайшее время должен был выслужить пенсию. Он постоянно жаловался, что устал от службы — от осмотров, обысков, выемок, допросов подозреваемых, плача потерпевших и составления бесконечных протоколов следственных действий. Иван Ильич говорил, что хочет только одного: получить усиленную пенсию, а к ней чин статского, уехать в деревню под Веневом, пить там парное молоко и ходить на Осетр рыбачить. Тем не менее службой он не манкировал и, получив дело, прилагал все усилия и способности, которыми обижен не был, к тому, чтобы открыть преступника. Приехавший же с ним молодой человек, его письмоводитель Слепнев, младший кандидат на судебные должности, был полной противоположностью своего патрона. Юноша только в прошлом году окончил курс в университете, жаждал славы и успеха на избранном им поприще, поэтому за любое порученное ему дело брался с таким жаром, что Ивану Ильичу очень часто приходилось охлаждать его пыл. Сыщики и судебные власти проследовали в прихожую. У двери в кабинет дежурил городовой. В зале находился камердинер и пристав третьей части Руднев. Слепнев, который был вхож в этот дом, поинтересовался: — Что у вас тут случилось, Григорий? С барином несчастье? — Уж какое несчастье-то, сударь, господи упаси! — поклонился камердинер. — Барина убили, просто насмерть убили! — покачал он головой. — Где убили? Как убили? Поймали ли преступника? — торопливо спросил Слепнев. — Убили-то сегодня ночью в кабинете, а кто убил — Господь ведает! И откуда он, душегубец, влез? Вхожу я это… Следователь перебил камердинера: — Постой! Постой! Что же — неужели ни малейших признаков жизни? — Какое там! Уж совсем похолодели… — Как же барыня, барышня? Очень испугались? Что с ними? — Барышня, сударь, узнавши, лишились чувств… Так и грохнулись! Только теперь, кажись, очнулись. Катерина при них… А к барыне достучаться не можем. — Как достучаться не можете? — удивился следователь. — Да никак не можем! Наперво из будвара стучались и звали их, а потом через уборную пробовали, да толку нет. Отовсюду изнутри заперлись, не откликаются… Просто господь знает что такое! — развел руками Григорий. Следователь повернулся к приставу. — И я стучался, Иван Ильич, — отозвался тот. — Молчат, не отзываются. — Вы за доктором послали? — Да-с, я ему телефонировал. В доме есть телефон. В это время в залу вошел околоточный с двумя понятыми и слесарем. Иван Ильич, прежде чем разрешить ломать замок, решил лично удостовериться, что и другая дверь заперта. — Помилуйте, ваше высокоблагородие! Ведь туда надо идти через комнату барышни! А они больны, совсем больны, — сказал камердинер. — Ведь мы же стучались… — Вы не обеспокоите Тоню. Все обернулись на голос. На пороге комнаты стоял Павел Аркадьевич Неверов — брат хозяйки. Лицо его было бледнее, чем надетая на нем крахмальная сорочка. — Ее кровать за ширмами. Ради бога — пойдемте поскорее! Когда вся процессия подошла к двери комнаты Антонины Аркадьевны, следователь приложил палец к губам, пропустил вперед себя Павла, а остальным сделал знак рукой, чтобы они оставались на месте. В комнате Антонины было совершенно тихо. Из-за ширмы на них с любопытством глядела Катя. Недовесов поманил ее к себе и вопросительно указал глазами в сторону кровати барышни. — Как будто поспокойнее! — прошептала горничная. — Лежат с закрытыми глазами. — Плакала? Катя отрицательно покачала головой: — Точно еще не понимают, в себя не пришли… А что барыня? — Сейчас узнаем. Следователь прошел через уборную к спальне хозяйки. Дверь в эту комнату действительно была заперта изнутри, и ключ находился в замке. Следователь и Павел Аркадьевич через будуар проследовали к другой двери спальни, где Иван Ильич велел сломать замок. В спальне был полумрак от тяжелых опущенных занавесок. Вера лежала на постели на спине, как-то странно, неестественно вытянувшись. Голова и верхняя часть груди были покрыты подушкой. Слепнев бросился к кровати, поднял подушку, и все увидали мертвенно-бледное лицо с открытыми глазами. Молодая женщина была задушена. Павел схватил сестру за плечи и принялся трясти. Его еле оторвали. Тараканов внимательно обвел глазами комнату и, взяв следователя за кончик рукава пиджака, указал ему на стол, стоявший около двери в будуар. На столе лежал большой кавказский кинжал. Лезвие кинжала было в крови. — Неужели она сама? — пробормотал увидевший нож Слепнев. — Сама что, задушила себя? — слабо усмехнулся Иван Ильич. — Задушила? А разве?.. Да как же, двери-то заперты… Тараканов подошел к окну, распахнул занавески и внимательно оглядел раму. И верхняя, и нижняя задвижки были открыты. — Вот она — дорога, — сказал он. Место происшествия осматривали несколько часов. Фотограф сыскного отделения, явившийся с фотографическим аппаратом Бертильона новейшей конструкции, продемонстрировал собравшимся чудеса техники, запечатлев убитых в лежачем положении. Слепнев, изучивший несколько научных трудов и множество газетных публикаций о дактилоскопии, мазал все попадавшиеся ему под руку предметы сажей, которую по его указанию камердинер принес в бумажном кульке из кухонной плиты. Толку от применения новой науки неопытным ее адептом не было долго: кандидат на судебные должности вымазал руки и лицо, заляпал сажей свой дорогой костюм, но ни одного пригодного для идентификации пальцевого отпечатка не добыл. В конце концов следователю эти эксперименты надоели, и он заставил молодого человека писать протокол. — Сейчас Иван Ильич, окно только проверю. Письмоводитель стал мазать сажей деревянную раму. На гладкой крашеной поверхности отчетливо проступили отпечатки пальцев. — Иван Ильич! — радостно закричал письмоводитель. Все сгрудились у окна, Слепнев тем временем мазал раму другой створки. Там тоже проявлялись папиллярные узоры. — Теперь надобно все сфотографировать, а затем распечатать в натуральный размер, для чего положить рядом линейку. Есть у кого линейка? — Разрешите! — К окну протискивался фотограф. — Сейчас все сделаем в лучшем виде. |