Онлайн книга «Билет в Зазеркалье»
— Спасибо! — донеслось до Инны, когда она вернулась обратно в салон. Муж, хмыкнув, заявил: — Ну, прямо мать Тереза и принцесса Диана и одном флаконе, Нинка! — Что, завидуешь? — спросила она, а Геннадий, порулив дальше, опять резко затормозил, потому что на дорогу выбежал какой-то карапуз. — Что они детей своих чертовых распустили! — взвился муж. — А своего, если родится, тоже будешь считать «чертовым»? — спокойно спросила Инна. Геннадий, явно не ожидая такого вопроса, резко нажал на тормоза. Машина снова замерла, и Инне стало понятно — да, значит, так оно и есть. Если Инна, другая Инна, беременна, да еще посредством искусственного оплодотворения, то, значит, Геныч решил действовать наверняка. И желает получить сына. Помолчав, муж взглянул на нее и процедил: — Своего — не буду. Но это же не мой! Инна не нашлась, что ответить, а потом тихо добавила: — Но у тебя-то, вообще, есть сын… Она подумала о Женечке, который ходил в частную школу для «особых» детей — и где был в классе лучшим учеником. Однако это было не то, что требовалось Геннадию. Совсем не то. — Нинка, не начинай! — заявил супруг, опять трогаясь с места. — Давай не будем об этом… Ну что же, милый, давай. Но тогда о чем? Да хотя бы о… — Так что ты здесь делаешь? — снова спросила Инна. — Один из самых богатых людей страны — и в Кунцево! Геннадий опасливо покосился на нее и вдруг произнес: — Ты должна мне помочь, Нинка. У меня… неприятности… — А я слышала — сын скоро родится! — ответила она. — Тебе, право, не угодишь… Супруг, вырулив на большую улицу, заявил: — Ладно, давай об этом не будем. Мы ведь уже давно стали чужими друг другу… Он прав — стали. Но ведь когда-то все было иначе! — У тебя — твоя жизнь, у меня — своя. Так что пытаться склеить то, что давно разбилось на мелкие кусочки, — нет смысла. Он прав — разбилось. Только вот кто уронил то, что разбилось? Она сама? Геныч? Или… Да и что разбилось — счастье, любовь, семейная жизнь? Или… Они какое-то время молчали, колеся по улицам. Наконец Инна сказала: — Ну что же, колись! В чем дело? Какие такие неприятности у всемогущего и всесильного Геннадия Фарафонова? И какое имею к этому отношение я и мое крошечное неприбыльное издательство нишевого литературного журнала? Муж вздохнул. — Не иронизируй. Кое-кто желает прибрать к рукам то, что принадлежит мне. Ну, тут же масса падальщиков, которые зарятся на чужое… Например, и сам Геныч зарится на то, что принадлежит ей… — И они с некоторых пор подбираются ко мне с разных концов. И один из этих подходов — это ты, Нинка. — Да что ты? — произнесла иронично Инна, чувствуя, тем не менее, что ее начинает знобить. Потому что Геннадий был не из тех людей, которые паникуют понапрасну. Она подумала о том, что хорошо, что обе дочери сейчас не в Москве: старшая жила и работала в Сан-Франциско, младшая училась в Барселоне. — Говорю же, Нинка, не иронизируй! Положение более чем серьезное. Да, каюсь, пытался тебя обвести вокруг пальца с этими договорами, но не для того, чтобы забрать у тебя то, что тебе и так причитается… — Гм, Геныч, какой ты, надо сказать, щедрый… — А для того, чтобы вывести тебя из-под удара! И можешь не улыбаться! Потому что тем, кто зарится на мой холдинг, гораздо проще идти не напролом, пытаясь подмять под себя меня, что им пока не по зубам, а расправившись с тобой, Нинка. Потому что холдинг строили мы с тобой, ты являешься совладелицей многих пакетов акций, объектов недвижимости и даже предметов искусств. — Да, как я о предметах искусства забыть-то могла! — посетовала Инна. — Это ты имеешь в виду пластиковую розовую елку, которую ты мне тогда с первых шальных денег купил? Она пыталась шутить, однако чувствовала, что зуб на зуб не попадал. От слов мужа, а в особенности от его тона, Инне сделалось страшно. Очень страшно. — Если им заграбастать то, что у тебя есть, а это, поверь, не так сложно, то, получив доступ к управленческим структурам подконтрольных моему холдингу фирм, они попытаются сменить хозяина, то есть выставить за дверь не только тебя, но и меня. Геннадий тяжело вздохнул. — Поэтому-то я и пытался изъять у тебя твои активы, но не чтобы тебя «кинуть», а чтобы, переведя их в особый зарегистрированный в офшорах траст, сделать недоступными для этих бандитов. — Какой ты, право, добрый, Геныч! — заявила Инна, однако на этот раз без ерничества и очень тихо. Подумав, она добавила: — Только мог бы сразу мне правду поведать. А то выглядело все как неуклюжая попытка оставить меня с носом. — Поверь, — явно обидевшись, проговорил муж, — если бы хотел оставить тебя с носом, то сделал бы это иначе, гораздо более элегантнее, а не такими топорными методами. Что правда, то правда… — А к этим приемчикам решил прибегнуть, чтобы ты, узнай правду, не наделала глупостей и не впала в панику. Это в данной критической ситуации хуже всего. Инна, хмыкнув, заметила: — Это я-то впадаю в панику? И замолчала, чтобы переварить сказанное мужем и задать один-единственный интересовавший ее в данный момент вопрос: — Так с кем имеем дело? Геннадий, в очередной раз вздохнув, наконец-то раскололся: — Братья Шуберт. Ну те, которые прибрали не так давно к рукам телевизионный канал и парочку скважин… Он назвал имена пострадавших от действий братьев Шуберт бизнесменов. Инна задумалась. После того как она отошла от активного управления холдингом и сосредоточилась на своей «Всякой литературной всячине», она перестала следить за событиями в жизни деловой Москвы. Однако об этих братьях все же была наслышана — и, судя по всему, это на самом деле были жесткие, целеустремленные и привыкшие получать то, чего желают, люди. Геннадий тем временем закончил перечислять список жертв братьев — список действительно был впечатляющий. — И не забывай, ведь их сват, а также какой-то кузен работают в силовых структурах, а, имея такую «крышу», неудивительно, что они осмелели. Средней Азии, где они накопили первые миллиардики, им стало маловато. Вот и подались к нам… Геннадий снова тяжело вздохнул, Инне даже стало его жаль. Испытывая внезапный прилив нежности, она погладила мужа на голове. И с удивлением отметила: |