Онлайн книга «Буря Жнеца. Том 2»
Ну и ночка выдалась. А тут еще гонец от Селуш доставил ему эту вот сосиску, которой раньше кто-то у себя в носу ковырялся. Хорошо, если в носу. Ладно, звучит не слишком уважительно и потому не вполне достойно – ни Бриса Беддикта, родного брата героя! – ни его самого, Крысолова Ормли. Так что завяжем с этим. – Смотри-ка, конфеточка, это он! – Кто, печенюшка моя? – Да я помню, что ли? Вот кто! Ормли нахмурился, глядя на парочку, вяло копошащуюся на берегу, словно две снулые рыбины. – Это я их стражами назвал? Вы ж оба пьяны в стельку! – Ты б и не так надрался, если все время слушать вот эту дурную ведьму, – пожаловался Урсто Хубатт. Он принялся раскачивать головой, передразнивая женушку: – Ой, ляльку хочу, ляльку. Большую ляльку, и чтобы сверху только одна губа, а снизу чтобы еще одна, чтобы цепляться не скажу за что и дальше расти. Ой ты пироженка моя, ой как хочу! Ой, можно? Можно? Можно? – Бедолага, – посочувствовал ему Ормли, подходя ближе. Однако заметив вздувшийся, покрытый трещинами лед в середине озера, остановился. – Что, уже толкается? – Ты тоже не больно спешил, – пробормотала Пиносель, бросая на мужа уже третий с момента появления Ормли сердитый взгляд. Взболтнув то, что еще оставалось в кувшине, она запрокинула его над головой и сделала добрый глоток. Вытерла губы, наклонилась вперед и уставилась на Ормли исподлобья: – А губа верхняя будет только одна, губа-то. Здоровенькая будет лялька… – Да брось ты, Пиносель, – отмахнулся Ормли. – Шансов на это… – Ничегошеньки-то ты не знаешь! – Ладно, может, и не знаю. Я с такими, как вы двое, вообще редко дело имею. Но вот одно я все-таки знаю. В ванной комнате Старого дворца есть роспись, которой лет шестьсот. На ней – Отстойное озеро или что-то очень на него похожее, если судить по зданиям на заднем плане. И кто, по-вашему, сидит там у бережка на травке с кувшином в обнимку? Уродливая бабенка с еще более уродливым кавалером – ну точь-в-точь как вы двое. – Ты слова-то выбирай, – возмутилась Пиносель, с трудом подняла голову, вдохнула поглубже в надежде слегка очухаться и попыталась пригладить растрепанные волосы. – Хотя да, в былые-то времена я и получше выглядела. – Вот что есть, то есть, – пробормотал Урсто. – А я все слышала! И вообще, свиное ты рыло, кто в том виноват? – Да людишки же, которые совершенно перестали нам поклоняться и все такое. – Именно! Ормли снова нахмурился, изучая пруд и покрывающий его лед. В этот самый момент одна из льдин с громким треском подскочила вверх. Он обнаружил, что непроизвольно отступает на шаг, потом на другой. – Что, уже выбирается? – торопливо спросил он. – Да нет, – успокоил его Урсто, который, прищуря глаз, изучал скрежещущую груду. – Это тот, которому палец нужен. Талая вода у внешней кромки льда завихрилась и пошла пузырями, окрасилась клубами ила, который нес поток, огибающий какую-то плотную массу в центре. Поток расходился спиралью, подобно водовороту, только наоборот. Потом внутри что-то заплескалось, вода ударила фонтаном, посередине появилась человеческая фигура и с трудом выбралась на берег – кашляя и извергая из себя грязную воду. В ее беспалой руке был зажат меч в ножнах. Пиносель, сверкая глазами, словно бриллиантами, вздела вверх свой кувшин: – Да здравствует Спаситель! Да здравствует наш наглотавшийся грязи щенок! Голос ее сорвался, она закашлялась и сделала еще один добрый глоток. Ормли извлек из кошеля отрубленный палец и подошел к стоящему на коленях Брису Беддикту: – Вы не это ищете, сударь? Сначала был сон, потом боль. Ни то, ни другое, кажется, долго не продлилось, и Брис Беддикт, умерший от яда в тронном зале Вечного дома, обнаружил, что стоит на четвереньках рядом с замерзшим озером. Его била дрожь, он кашлял водой и слизью. Рядом сидел на корточках какой-то мужчина и пытался всучить ему отрубленный палец – разбухший и ярко-розовый. Он почувствовал, что левая рука сжимает ножны, и узнал эти ножны. Проморгавшись, чтобы хоть что-то видеть, он поднял глаза, чтобы проверить, где меч. Тот тоже оказался на месте. Отпихнув дар мужчины, он осторожно сел и огляделся. Место знакомое. Мужчина положил ему на плечи теплую руку, словно помогая унять дрожь. И негромко сказал: – Брис Беддикт. Тегол умирает. Брис, ты срочно нужен своему брату! Мужчина помог Брису подняться на ноги, и он извлек из ножен меч, подозревая, что тот заржавел и совершенно бесполезен, – но нет, меч сверкал, будто только что смазанный. Еще один голос воскликнул: – Стойте! Мужчина, поддерживающий Бриса под руку, полуобернулся: – Чего тебе еще, Урсто? – Бог-демон вот-вот вырвется! Спроси его! – Что спросить! – Имя! Имя бога у него спроси, чтоб тебя! Мы не можем его отослать восвояси, не зная имени! Брис выплюнул изо рта песок. И попытался сообразить. Во льду бог-демон, лед трескается. Он вот-вот вырвется, вот-вот… – Его зовут Ай’эденан Источника. Ай’эденан тек’ велут’энан. Мужчина рядом с ним фыркнул: – Что называется – а теперь скажите это пять раз подряд. Странник, да хотя бы раз выговорить! Однако кто-то другой лишь довольно захихикал. – Брис… Он кивнул. Да. Тегол. Мой брат… – Отведи меня. К нему. – Отведу, – пообещал мужчина. – И по дороге кое-что объясню. Договорились? Брис Беддикт, Спаситель Пустого Трона, кивнул в ответ. – Подумать только, – шумно вздохнула Пиносель, – имя на древнем языке. Далеконько же он за ним ходил. – Ты, мой леденечик, я смотрю, аж протрезвела. Она зашевелилась, поднялась на ноги и потянула мужа за рукав. – Пошли. – Но нам нужно ждать здесь – чтобы назвать его по имени и отослать. – Еще рано. Пошли, присядем у Червячного переулка, возьмем еще кувшинчик – к нам как раз тот эдур и подползет, не хуже Черепахи Бездны. Урсто фыркнул: – Удивительно, что они и этот миф успели позабыть. По телу Ханнана Мосага скользнула новая тень – глубокая, холодная, – и он остановился. Да, почти на месте – он уже видел в конце переулка две фигуры, беззаботно рассевшиеся, привалившись друг к дружке. И по очереди отхлебывающие из кувшина. Мерзкие пьянчужки, но в качестве свидетелей гибели этой отвратительной империи подходят как нельзя лучше. И умрут первыми. Что тоже вполне подходит. |