Онлайн книга «Авантюрист»
Славный мальчик. Добрый и непосредственный. * * * Больше всего я боялся, что на подъёмном мосту нам встретится свинья. Казалось бы, глупость, но всю последнюю перед возвращением ночь мне снилась эта жуткая картина: молодая жена впервые видит замок благородного мужа, подъёмный мост навеки опущен и посреди проезда стоит немыслимых размеров свинья, которую не сдвинуть с места без хорошего заряда пороха… Я проснулся в холодном поту. Мы добрались до замка к полудню; как только за деревьями показались башни, я оседлал лошадь и поскакал вперёд. Свиньи не было. На покосившихся стенах лежал снег, белая блестящая маска скрывала от посторонних глаз щели и выбоины, скрадывала ветхость и запустение; во внутреннем дворе стояла вечная осень, было слякотно и грязно, и мощно воняло навозом. — Итер! Итер!! Через час, когда карета въехала на подъёмный мост, свинью уже резали. По всему замку носились нанятые в деревне горничные и слуги, в покрытой пылью кухне развели огонь; молодой муж выехал навстречу жёнушке на белой как снег, молодой кобыле. Алана осторожно выглянула из-за бархатной занавески. За моей спиной ждал приговора замок — дряхлая развалина, обиталище призраков… Я боялся, что она скажет: «И это — твердыня Рекотарсов?!» — Как красиво, — шёпотом сказала Алана. * * * Отсюда, с пригорка, посёлок выглядел игрушкой — белые крыши, сизые ниточки дыма над крышами. Дни стояли слишком холодные, слишком суровой обещала быть зима, во всём посёлке топились печки. И только над крышей дома на пригорке небо было девственно чистое и прозрачно-голубое. Чонотакс Оро не разводил огня. — Я… это… Господин Ретано, я магов-то боюся, можно, я во дворе пережду? Кливи согрелся, пока мы поднимались в гору, и бесстрашно подставлял розовое лицо царствующему на пригорке ветру. — Нельзя, — сказал я сухо. — Мужик он хороший, бояться нечего, о тебе же думаю, дурья башка! Я врал. Как раз о Кливи я совершенно не думал, а думал исключительно о себе. Калитка даже и не думала запираться. Во дворе было пусто — ни собаки, ни дров, ни вообще признаков ведения хозяйства… Хотя дрова Чонотаксу и не нужны… — Тут никто не живёт, — радостно сообщил Кливи. — Съехал, видать, ваш маг-то… Будто в ответ на его слова пронзительно скрипнула входная дверь. Я был готов к встрече, но всё равно вздрогнул. — Входите, — сказал Черно. Он был завернут в лохматую шубу до пят, но голова его, вызывающе нагая, ловила глянцевой поверхностью отсветы зимнего дня. Чёрные, малость сумасшедшие глаза глядели безо всякого выражения; я невольно вспомнил хватку холодной руки в глубинах замшевого мешочка. Мы вошли, причём Кливи пришлось тащить едва ли не силой. Внутри огромного дома было даже холоднее, нежели снаружи. В уже знакомой мне зеркальной комнате потолок покрыт был инеем, а сами зеркала подёрнулись изморозью, красиво и жутковато. Кливи начал дрожать — всё сильнее и сильнее, вроде бы от холода, хотя щёки у него горели, как манишки снегирей. — С возвращеньицем, Ретано. Чонотакс уселся, похожий в своей шубе на лесное чудовище из детской сказки. Из объёмистых рукавов вынырнули тонкие белые руки; Черно Да Скоро сплёл пальцы и упёрся локтями в колени, чтобы было куда водрузить чисто выбритый подбородок. — Рад тебя видеть, — солгал я с улыбкой. — Я своё обещание выполнил. Бледные губы Черно растянулись, будто резиновые. После такой ухмылки уже не требовалось ничего говорить — она была красноречивее речи. — Надеюсь, ты тоже выполнишь своё обещание? — спросил я вкрадчиво. И без того узкие глаза господина мага сощурились ещё больше. — А почему ты не принёс… вещь? О которой сговаривались? Я улыбнулся ещё шире: — Не всё сразу… то есть, конечно, она твоя. Но вот в чём загвоздка… Есть мнение, что выполнить услугу, о которой мы с тобой договаривались… что выполнить её в принципе невозможно, — я перевёл дыхание, потому что слова эти были, по сути, моим приговором. В лице Черно ничего не изменилось. Как будто я говорил с железной болванкой. — Я хочу быть уверенным, что ты в состоянии выполнить обещанное, — сказал я уже с нажимом. — Как твой… клиент, я имею на это право. Кливи, молча дрожащий в углу, нервно потянул носом. Чонотакс медленно перевёл на него взгляд — парнишка испуганно икнул. — Имеешь, — подтвердил Черно всё так же бесстрастно. — Собственно, я с самого начала понял, зачем ты притащил сюда этого… Мельничонка. Поди сюда. Последние слова относились к мальчишке; Кливи дёрнулся и подошёл — будто его тянули на верёвочке. Не обращая внимания на икания, сопение и прочие производимые парнем звуки, господин маг взял его руку и обернул ладонью к себе. Тихонько присвистнул: — Да… Ретано, ты пришёл ко мне вроде как с ультиматумом. Докажи, мол, маг, свою невшивость, тогда посмотрим, иметь ли с тобой дело… Я открыл рот, будто желая возразить. Черно покачал головой: — Да ладно, молчи… Ничего особенного в этом нет. Никакой это не ультиматум. Так, нормальные деловые отношения… Можно, в принципе, представить себе колдунишку, который объявит тебе, что приговор снят, ты полгода прогуляешь в счастливом неведении, а тут трах-бах, несчастный случай… Я проглотил слюну. — Да, — продолжал Чонотакс, задумчиво глядя на Кливи, — я знаю, что мне надо от тебя, ты должен понимать, насколько я состоятелен… Парень, подойди, будь добр, к тому вот зеркалу и подыши на него. Кливи повиновался — как кукла, которую дёргают за ниточки. Старательно вытянул губы и подышал на изморозь; белая струйка пара моментально проела зеркальную полынью, но не круглую, как следовало ожидать, а какой-то грибоподобной неправильной формы. — Ладно. — Чонотакс снова опустил подбородок на сплетённые пальцы. — Иди, Ретано… Иди к жене, завтра получишь своего воспитанника… Парню повезло. Он тебе по гроб должен сапоги лизать, эдакий подарочек… задаром… Я помедлил, потом, строго кивнув на прощанье, двинулся к двери; на пороге меня догнал отчаянный вопль Кливи: — Господин Ретано! Не оставляйте меня! Заберите меня, я не хочу!.. В крике был такой непритворный ужас, что моя занесённая нога так и зависла в воздухе. — С ума сдурел, — невозмутимо констатировал Чонотакс. — Эх, парень, тебе бы знать свою выгоду… Я ушёл, неся в груди неприятное сосущее чувство. Как будто я отдал живое существо алхимику для опытов. * * * |