Онлайн книга «Пещера»
Углубленный эгопсихологический пласт. Павла побродила по комнате, бездумно поводила пальцем по пыльному экрану телевизора; дождь за окном прекратился, теперь там стояло солнце. Митика просидел в ванной полчаса, и причиной его усидчивости оказалась картина, которую он рисовал на большом зеркале Павлиной новой помадой. Павла изучила телефонный справочник, в котором номеров анонимной психиатрической помощи оказалось аж двенадцать – на разные случаи жизни; после обеда вернулась Стефана, Павла молча передала ей притихшего шкодника и вышла во двор, комкая в кармане бумажку с переписанными телефонами. Она надеялась, что номер, избранный ею для первого звонка – «информационно-консультативная служба» – окажется отключенным или занятым; трубку подняли сразу же, без гудка: – Добрый день, – поздоровался мягкий женский голос. – Добрый… – отозвалась Павла автоматически. – Вы позвонили нам – вы нуждаетесь в помощи? Павла сглотнула. – Я отвечу на все ваши вопросы. И поверьте, что все, о чем вы собираетесь спросить, совершенно естественно и не может быть стыдным… Павла молчала; стены телефонной будки отгораживали ее от мира звуконепроницаемой стеной, голубоватым панцирем. В будке она чувствовала себя удивительно надежно. Надежнее, чем дома. – Я три ночи подряд… попадаю… туда. Пауза была такой короткой, что, можно сказать, ее и не было вовсе; женщина в трубке не стала переспрашивать: – Да, это редкий случай. Как правило, мы попадаем в Пещеру не чаще раза в неделю, это оптимальный режим для нервной системы в спокойном состоянии… Может быть, в последнее время ваша жизнь круто изменилась? Что-то новое, сильные эмоции, требующие выхода? Павла честно задумалась. И думала почти минуту. Ежедневные нагоняи Раздолбежа вряд ли можно считать сильным раздражителем… – Нет. – Хм… Возможно, причина чисто физиологическая. У подростков это связано с гормональной перестройкой, у молодых женщин… Вы ведь молоды, судя по голосу? Павла напряглась. Ей показалось, что она теряет частицу своей анонимности. – Вам совершенно не о чем беспокоится. Расслабьтесь – теперь, вероятно, вы попадете в Пещеру не раньше, чем недели через две… – Это еще не все! – выкрикнула Павла. – Я слушаю, – голос в трубке сделался серьезным. – Я… трижды… все эти три раза… за мной охотился один и тот же… – Не волнуйтесь, – мягко попросила женщина в трубке. – За вами охотился хищник? – Сааг, – выдохнула Павла. Женщина в трубке выдала замешательство секундным молчанием. У Павлы вспотели ладони. Ей все сильнее хотелось бросить трубку на рычаг. – Я вам сочувствую, – проговорила наконец женщина. – Вы, по-видимому, пережили сильнейшее потрясение… – Но трижды! Трижды!! – Не волнуйтесь… Все позади. – А вдруг он… опять?! – Не волнуйтесь. В четвертый раз этого не повторится… Прежде всего вам не следует смотреть на произошедшее с вами, как на нечто совсем уж невозможное. Такие случаи редко, но все же бывают, это как рождение сиамских близнецов, печально, но при нынешнем уровне медицины вовсе не так трагично… Сейчас я дам вам номер телефона, которым вы при желании можете воспользоваться, вам ответит консультант, специализирующийся именно на многократной опасности… Вы записываете? – У меня нет ручки, – сказала Павла потеряно. – Не страшно… Вы в любой момент можете перезвонить по этому телефону, и вам продиктуют… Однако прежде всего – не волнуйтесь. Знайте, что произошедшее с вами случалось уже с десятками других людей. Подавляющее большинство их прожило долгую счастливую жизнь, но если у вас возникнут новые страхи – вы всегда сможете позвонить… – Если проснусь, – пробормотала Павла глухо. – Попробуйте принять легкое успокоительное… – Хорошо. Спасибо. Павла повесила трубку. На той стороне улицы, у входа в небольшой скверик, стояла и сияла на солнце великолепная, ухоженная машина. Павла бледно улыбнулась. Она дала понять незнакомой женщине, что ее утешения не произвели на Павлу никакого эффекта – но это было неправдой. Произвели. Произвели настолько, что, вернувшись домой, она первым делом прошествовала в свою комнату и тщательно, без всяких лишних мыслей застелила пугающую прежде постель. * * * – …таким образом процент результативной агрессии составляет на сегодняшний день три и восемь сотых процента. За последние десять суток выявлены двенадцать личностей, чья норма агрессивного поведения превышала установленное число в два и более раз… Десять ликвидированы. Двое находятся под усиленным контролем; все показатели за прошедшую декаду находятся в рамках нормы и позволяют охарактеризовать ситуацию в общем, как стабильную. Сухощавый желтолицый человечек наконец-то поднял глаза от блокнота. Его треугольное лицо поразительным образом напоминало эмблему – эмблему Рабочей главы, вшитую в лацкан его строгого пиджака. Лицо как эмблема – выразительное и совершенно неподвижное. Некоторое время длилась пауза. Люди, собравшиеся здесь за круглым столом, чего-то ждали. Но никто не хотел заговаривать первым. – Спасибо… – пробормотал наконец грузный бородач, чье кресло казалось выше и внушительнее прочих. – А теперь… что ж. Теперь относительно антивиктимного поведения. Относительно этого дикого случая, который вы упомянули… Дикого, потому что максимальный зарегистрированный индекс антивиктимности… сто девяносто три, если не ошибаюсь? – Не ошибаетесь, – негромко проговорила единственная женщина за столом, полная, с заурядной внешностью домохозяйки. И под обратившимися на нее взглядами продолжила прерванное занятие – шлифовку ногтей при помощи маленькой, тускло поблескивающей пилочки. Человек с треугольным лицом и эмблемой на лацкане кашлянул, будто у него внезапно запершило в горле: – В нашем случае – почти триста процентов, координатор. Бородач поднял брови: – То есть? Вы, надеюсь, полностью исключили случайность, ошибку, непреднамеренное искажение фактов? Человек с треугольным лицом позволил себе обижено поджать губы: – Рабочая глава не так часто ошибается, координатор. – Следственный эксперимент? – Вероятно, потребуется. Но… не в ближайшее время. Нанесение психологических травм, несовместимых с жизнью… Сидящие за столом люди поерзали в креслах, устраиваясь поудобнее – так, как будто у всех одновременно затекли ноги. – Не было ли нестандартного поведения со стороны хищника? – продолжал допытываться бородач. – Возможно, незавершенная агрессия? Или, наоборот, превышение допустимого индекса? |