Онлайн книга «Армагед-дом»
Стул для посетителей был хлипкий, жалобный, обитый клеенкой; Лидка отвыкла от таких стульев. – Что вы имеете в виду? – поинтересовалась она холодно и отстранение. Инспектор дернул уголком рта. Ну надо же, говорили его прищуренные злые глаза, явилась по вызову и ведет себя, как с подчиненным в собственном кабинете. Инспектор знал, конечно, кто такая профессор Сотова, и потому ее холодность и отстраненность особенно задевали его. – Как часто ваш сын не ночует дома? Так, подумала Лидка. И царственно подняла подбородок: – Ему уже семнадцать. Иногда он засиживается допоздна у друзей и остается на ночь. – Иногда – как часто? Раз в неделю? Два раза? Через день? Лидка вскинула брови, как бы удивляясь настойчивости инспектора: – Раз в неделю. Иногда реже. Уголки инспекторского рта опустились еще ниже, отчего губы стали похожи на опрокинутую круглую скобку. – Вы никогда не слышали, Лидия Анатольевна, о так называемом «Круге Последней Жертвы»? Лидка тщательно проследила, чтобы на лице ее ничего не отразилось. «Последняя жертва» – Беликов – плеск молока в цистерне… Нет, молоко тут ни при чем. – «Круге»?… Нет, а что я должна была слышать? – Это молодежная организация, строящая свою «идеологию», – инспектор пожевал тонкими губами, – на идее о необходимости жертвоприношений. Человеческих жертвоприношений. Чтобы открыть Ворота. Лидка молчала. Если бы инспектор прихлопнул бы ее пыльным мешком из-за угла, вряд ли эффект был бы большим. – Человеческие… жертвоприношения? Инспектор вздохнул. Поглядел на Лидку мрачно, с подчеркнутым сочувствием, полез в ящик стола и долго рылся в бумагах – казалось, он специально тянет время. Лидка тупо смотрела в его лысеющую макушку. Наконец инспектор выпрямился: – Вот… На стол легла стопка черно-белых фотографий скверного качества. – Посмотрите внимательно, Лидия Анатольевна… Лидка подавила в себе желание немедленно поднести фотографии к глазам. – Что здесь? Какое отношение это имеет к моему сыну? – Посмотрите, – сказал инспектор, и нечто в его голосе заставило Лидку достать очки, надеть на нос, взять со стола стопку глянцевых карточек. На первой же фотографии Лидка увидела ночной костер, который выглядел бы невинно и буднично, если бы за ним, на втором плане, не было вертикальной скалы и с этой скалы на свисали бы беспомощно чьи-то босые ноги. Лидка смотрела на фото, чувствуя, как потихоньку поднимаются на макушке покрытые лаком, уложенные в прическу волосы. – И что же… – Нет, вы смотрите дальше. Лидка сняла очки. Тщательно протерла платком. Надела снова. Лица людей на фото получились нечетко, тем не менее она сразу же узнала девочку Сашу. Саша на корточках сидела у костра – таких фотографий полно в альбоме любого туриста, разве что руки к огню Саша тянула уж слишком красивым, картинным жестом. Лидка облизнула покрытые помадой губы. Стала смотреть дальше. Незнакомые Лидке ребята сидели у того же костра. Точка съемки сместилась чуть назад, и на тусклом фото можно было различить, что костер горит в камнях у моря, что мальчики (а на общем плане Саша тоже казалась мальчиком) расположились вокруг огня правильным кругом. И что стоячий камень плоской своей гранью обращен к морю и подвешенный на нем человек изгибается дугой, пытаясь опереться о камень босыми пятками. У Лидки онемели щеки. На следующей фотографии скала была выхвачена крупным планом. Повешенный уже обмяк; вокруг его запястий смыкались не то ремни, не то железные браслеты, к браслетам крепились цепи, живо напомнившие Лидке цепную карусель в парке развлечений. Голова свешивалась на грудь, лица не разглядеть было, но плавки показались Лидке знакомыми. Нагая жертва – в плавках с якорями? Уже почти ничего не видя, Лидка механически перебирала фотографии. Ребят снимали, похоже, с лодки. Длиннофокусным объективом. Вот еще несколько снимков; строгость ритуала была нарушена, мальчишки возмущенно махали руками, швыряли камни, прогоняя непрошеного свидетеля. А парень на скале чуть приподнял голову, лишая Лидку возможности верить, что это другой мальчик спер Андрюшкины плавки, собираясь немножко повисеть в них на скале… В ушах звенело. Какой позор: профессору Сотовой шлепнуться в обморок прямо с этого унизительного клеенчатого стула… – Лидия Анатольевна, – пробился сквозь звон голос инспектора, – вам валидола? – Спасибо, – сказала она сквозь зубы. – Буду благодарна. Он что, специально держит здесь аптечку для нервных посетителей? Для мамаш малолетних преступников, несовершеннолетних жрецов и жертв? У таблетки был отвратительный вкус. Инспектор опять поморщился, как будто это ему сунули под язык валидол. – Вы узнали кого-нибудь на фотографиях? Лидка молчала. – Видите ли, Лидия Анатольевна… – Отсюда можно позвонить? – спросила она, еле двигая языком. – Да. – Инспектор пододвинул к ней разбитый телефонный аппарат цвета весенней травки. – Звоните… Лидка, ошибаясь и не попадая пальцем в отверстия на диске, набрала знакомый номер. – Алло… Мама? Ты где? Лидка медленно, чтобы не видел инспектор, выдохнула. Голос Андрея был совершенно безмятежен. – У тебя все в порядке? – спросила она, следя за голосом. – Да. – Кажется, он удивился. Лидка не так часто позволяла курице, хлопотливой толстой курице, прорваться наружу в лишнем звонке, в лишнем вопросе, в лишней толике опеки. – Я скоро приду, – сказала Лидка и повесила трубку. Инспектор смотрел на нее. Изучающе. Пристально. – Что… им инкриминируется? – спросила Лидка, и голос вышел из-под ее контроля. Голос был жалкий, срывающийся, подернутый подступающими слезами. – Еще валидола? – участливо спросил инспектор. – Нет. – Лидка качнула головой, отчего сиротская комнатка с решетками на окнах поплыла перед глазами. – Видите ли, Лидия Анатольевна… Пока что они никого не убили и не причинили увечья. Это, скорее, театр… Игра. Они по очереди репетируют роль жертвы. Ваш сын уже был «жертвой», но, как видите, пришел домой целый и невредимый… Лидка с ненавистью смотрела в его серые, откровенно насмешливые глаза. – …Пока они не совершили ничего противозаконного. Они смирные, особенно на фоне прочих молодежных забав. В их группу входят в основном благополучные дети высокопоставленных родителей, лицеисты и выпускники лицея. Идейным вдохновителем считают писателя Беликова, хотя сам Беликов всячески отрицает свою причастность… Я хочу предупредить вас, Лидия Анатольевна. Просто предупредить. Потому что с теми, кто выходит стенка на стенку, даже с теми, кто насилует в подъездах зазевавшихся девиц, с ними все ясно, а вот с этими… Сектанты, фанатики. Я не удивлюсь, если они совершат групповое самоубийство или что-то в этом роде… |