Онлайн книга «Совместно нажитое»
Вечером после работы Рукожоп опять приехал домой без задержек, вовремя. – Ты подала заявление? – спросил он, раздеваясь. – Нет. – Марина взяла у него пальто и повесила в шкаф. – Почему? – голос стал строгим, глаза стальными. Марина сразу почему-то вспомнила завуча старших классов. Захотелось стать смирно и рассказать всё-всё. – Ганнушкин до понедельника отдыхает, – доложила она. – Они со Светкой вроде в Тайланд улетели. Как появится, обязательно подам. Мы же договорились. – А к гинекологу записалась? – Тоже нет. Она на каникулах. – Ну, что за твари! Никто работать не хочет. А ты говоришь частный бизнес, свободное предпринимательство. Я, пожалуй, в понедельник всё же к Ганнушкину загляну. Так вернее. А то не ровен час, укатит куда-нибудь в командировку. Да так быстро укатит, что ты и поговорить с ним не успеешь. – Как хочешь, – Марина пожала плечами. – А к гинекологу со мной не пойдешь? – Кстати, отличная мысль! А то опять навешаешь мне лапши. Думаешь, я тупой? Гинекологи у неё на каникулах, а косметологи пашут, как лошади. Прилично так пашут, судя по суммам, которые ты им платишь. – Ну, ты же хотел юный овал, вот я стараюсь. – Продолжай стараться. – Он грубо взял Марину за подбородок и повертел её лицо, как бы разглядывая под разными углами. – Но я не только овал хочу. А когда я чего-то хочу, я это обычно получаю. Так что я, пожалуй, договорюсь с проверенным гинекологом и сам тебя к нему отвезу. – Проверенный – это какой? Кто проверял? – Проверенный – это тот, который сделает то, что ему велят. А проверял его, кто надо. Думаешь, ты одна такая, кто мужу врет и байки сочиняет? – Может, и поприсутствуешь ещё? Ну, чтобы доподлинно убедиться? – Обязательно поприсутствую! Доверия моего ты теперь не заслуживаешь, а дело ведь очень серьёзное. Юрик наш вырос, времени свободного у тебя много, вот ты и шляешься неизвестно где неизвестно с кем, внуки у нас скоро не ожидаются, а так будет тебе, чем заняться. Будешь с бэбиком нянчиться, глядишь, татары у тебя из башки и повылетят. – А ты на совещания опять ходить начнешь? – Марина сделала вид, что её по-прежнему волнуют эти его совещания. Да пропади он пропадом со своими бабами и трубопроводами. – Не волнуйся, ещё на одного бэбика, если захочешь, меня хватит. Меня теперь на всех хватит. – Теперь? – Теперь! – Смотри не надорвись. – Вот скажи, Мартыш, почему ты всё время напрашиваешься? – А раздражаешь ты меня! – честно призналась Марина. – Ну, раздражайся. Тебе очень полезно. – Он усмехнулся. – Злость тебе к лицу, омолаживает. А что на ужин? – На ужин у нас рыба. Четверг – рыбный день. Марина накрывала на стол и думала, что если он и дальше забьет на эти свои совещания, то очистить сейф от оставшихся там денег будет очень проблематично. Она решила, что теперь уж точно заберет из сейфа все деньги до копеечки. А вот пистолет ему, пожалуй, оставит. Чтоб застрелился, если захочет. Практически всё рабочее время пятницы Марина посвятила закупке всего необходимого в новую квартиру. Она решила, что не будет брать из дома ни полотенца, ни постельное бельё, чтобы ничего не напоминало ей о Рукожопе. Всё у неё будет новенькое, ведь она начнет новую жизнь. Также перевезла от матери некоторые наиболее ходовые шмотки и обувь на первое время. Все шкафы в квартире оказались битком забитыми, а барахла ещё имелось целое море. Но самое главное Марина купила в квартиру хорошую кофемашину и с удовольствием выпила кофе на новом месте. Квартира ей нравилась, там легко дышалась, несмотря на небольшие размеры. Вечером она опять опустошала карточку Рукожопа с помощью косметолога. Выходные прошли в скандалах, перемежающихся агрессивным сексом. Вот уж, действительно «я на тебе, как на войне»! Марина раньше не понимала, как такое может быть. Оказалось, запросто. В воскресенье он её опять ударил по лицу и слегка придушил. Марина догадалась, что Рукожоп входит во вкус. В понедельник под глазом у Марины, несмотря на вовремя приложенные к лицу замороженные овощи и отсутствие склонности к образованию гематом, засветился небольшой фингал, а на шее образовались синие пятна от его пальцев. Пришлось надеть свитер с высоким горлом и чёрные очки. Рукожоп отправился на работу вместе с ней, в её машине. Свой автомобиль с водителем отправил следом. Сев в машину он первым делом стал крутить ручку настройки приемника. Приемник в машине Марины всегда был настроен на определенную информационную радиостанцию. – Как ты можешь слушать такое говно?! – сказал Рукожоп и нашёл свою любимую частоту. В салоне зазвучал шансон, Рукожоп довольно гыкнул и откинулся на сиденье. По дороге он периодически хватал её за колени, и Марина вспомнила, как это делал Байкачаров. Стало совсем тоскливо. – Всё-таки здорово я всё придумал! – сказал Рукожоп и полез Марине под юбку, когда она припарковалась у офиса. – А, давай, я тебя прям в кабинете твоём оприходую, а? На прощанье. Хороший ведь кабинет! Больше такого никогда не будет. Уж, больно стол там подходящий. – Ну, если на прощанье, то давай, – согласилась Марина. Он явно не ожидал от неё такой покладистости и глянул недоуменно. Конечно, она же должна была бы отпихиваться, возмущаться, кричать, что он сдурел. Краснеть и плакать ещё, наверное. – Ну, что? Пойдем? – спросила она, выходя из машины. – Конечно, можно прям на столе, и правда, хороший стол. Должен по идее выдержать. – Я, пожалуй, для начала к Ганнушкину зайду. – Да, брось, никуда Ганнушкин не денется. Пойдем. Там в кабинете у меня окна большие, света много, люди из офиса напротив посмотрят, порадуются. Или позавидуют. Я ж не зря эпиляцию делала. И костюмчик у меня, как ты любишь, если юбку задрать, то назад она уже с большим трудом. – Ох, Мартыш! Опять напрашиваешься. Он развернулся и пошёл в здание, Марина побрела следом. Зайдя к себе в кабинет, она сняла шубу, надела туфли, села за стол и написала заявление на увольнение по собственному желанию, потом вызвала Кристину и вкратце изложила суть событий. Та сразу всё уяснила, не зря Марина потратила на девочку столько времени. Оставив Кристину у себя в кабинете изучать содержимое Марининого компьютера, она отправилась к Ганнушкину. Рукожоп вальяжно по-хозяйски раскинулся в кресле и пил кофе. Ганнушкин, хоть и сидел у себя за директорским столом, выглядел весьма бледно. – Мы всё уже обговорили, – сообщил Марине Рукожоп, не меняя позы. – «Таможня даёт добро». Ганнушкин же, как обычно при появлении Марины, вскочил с места. – Я ни минуты не сомневалась. – Марина положила перед Ганнушкиным заявление. – Эта наша таможня трусливая и продажная. |