Онлайн книга «Утерянное Евангелие. Книга 2»
Да, Виктор Лавров выбрал не самое удачное время для путешествия в Сомали. В любой момент он и его группа могли оказаться в эпицентре вооруженных разборок между боевиками аш-Шабаба и федеральным правительством Сомали, между войсками Республики Кения и аш-Шабабом. А хуже всего — полномасштабные боевые действия между Сомали и Кенией с бандитскими нападениями и на тех, и на других членами исламистской группировки аш-Шабаб. — Восемь часов едем и никаких бандитов, — Маломуж крепко держался за борт, сидя в кузове небольшого грузовичка — такого старого, что его марку мог назвать либо хозяин, либо хороший эксперт. — Не каркай, — настоятельно рекомендовал товарищу Хорунжий. — А то накличешь. Группа Лаврова в сопровождении вооруженной охраны на удивление спокойно добралась до границы Кении и Сомали и пересекла ее. Было несколько небольших остановок, но, следуя инструкциям старшего охранника Муслима аль-Джалала, чтобы не привлекать особого внимания, больше десяти минут путешественники не отдыхали и, немного погуляв неподалеку от машины, все опять послушно усаживались в кузов, хотя боль в коленях из-за долгого пути уже давала о себе знать. По дороге, на удивление неплохо асфальтированной, путешественникам встречались либо напуганные жирафы, решившие посоревноваться с машиной в скорости, несясь по саванне параллельно движению грузовичка, либо раздавленные обезьяны на дороге. Здесь, как и во многих других частях Африки, павианы гамадрилы выходят прямо на трассу — просить подачки у проезжающих автомобилей. Но не все машины останавливаются, а некоторые, не сбавляя скорость, просто давят несчастных приматов и безнаказанно уезжают. Виктор любил зверушек и, будучи водителем, никогда не позволял себе наезжать на кошку или собаку. Он даже был готов поддержать ужесточение законов за издевательство и убийство животных, но здесь — что поделать? Оставалось только жалеть братьев наших меньших и скрепя сердце следовать дальше. Но вот, когда устали уже даже полицейские, Муслим объявил часовой привал, чему был рад и осторожный Лавров, привыкший терпеть любые невзгоды. Хорунжий и Маломуж, крепкие и упрямые работяги телеканала, старались не подавать виду, что их что-то напрягает, но сообщение об отдыхе встретили с энтузиазмом. Грузовичок остановился на окраине небольшой кокосовой рощи, и мужчины радостно выскочили размять затекшие суставы. — Ну, что? Чайку? — весело предложил Игорь, сделав небольшую зарядку и потянувшись. — Все шутки шутишь? — обиженно насупился Маломуж. — Во-во, — поддержал беседу Виктор. — Вам нужно дело делать, а вы в игрушки играетесь. Лукаво улыбнувшись, Хорунжий сел на небольшой пригорок и стал расстегивать свой заплечный рюкзак. — Хе-хе. Как говорил наш начальник штаба в армии: мы здесь полеты летать и учебу учить, а не безобразия хулиганить и водку пьянствовать. Через несколько секунд он выудил из рюкзака несколько железяк. Вытащив из-за пояса нож, трансформировал его в отвертку и стал собирать какое-то устройство. Маломуж и Лавров переглянулись. А кенийские охранники, тараторя что-то на суахили, обступили сидящего навигатора и удивленно наблюдали за его действиями. Через минуту в руках у Игоря возникло нехитрое приспособление для разогрева пищи — маленькая плитка с небольшим пространством под спиртовую горелку. — Оба-на, — вырвалось у Лаврова. — Но… — Все просто, Петрович. В самолет с таким устройство могут не пустить. А отдельными железяками провезти — есть вариант. Если спрашивают на таможне — говорю, что сувениры. Да пока никто и не спрашивал… Действительно, несколько металлических пластин с чеканкой по отдельности были больше похожи на детские работы из кружка «Умелые руки». Но как ловко Игорь превратил их в микроплитку! — Это еще что. Я на «Ленкузне» [10] таким образом станок токарный сам сделал и по частям вынес. До сих пор помогает мне в гараже. — Ну ты даешь! — улыбнулся журналист. — А как тебе в голову пришло? — Ты же сказал: готовьтесь к выезду. Я и подготовился. Предполагая, что будет непросто, пришлось сконструировать намедни. А я без горячего не могу. У меня желудок шалит. С этими словами Хорунжий вынул из того же рюкзака армейский котелок. — Ну так что? По чайку? Тут на всех хватит. — Елки зеленые! — Маломуж хлопнул себя по бедру. — Это ж надо. Игореха! Да тебя Самоделкин в макушку поцеловал! — Скажи спасибо, что не Бокасса [11], — парировал Хорунжий. Лавров смотрел на эту возню и сдержанно улыбался. Хорошо, когда твоя съемочная группа не уступает тебе ни в чем. С ними интересно. Они не перестают удивлять. Обычные «чернорабочие» телеканала, но на поверку — на них все и держится. — Мистер Лавров, — после переговоров со своими подчиненными взволнованно обратился к Виктору Муслим. — Огонь разжигать нельзя. Нас могут увидеть. Было около шести часов вечера, и солнце вот-вот должно было опуститься за горизонт. А рассветы и закаты здесь, как и везде на Экваторе, моментальные: не успеешь оглянуться, как стемнеет, будто кто-то выключил свет. — А кто тебе сказал, что мы будем разжигать костер? — на неплохом английском спросил кенийца Хорунжий и положил кусочек сухого спирта внутрь устройства, а затем обернул кожух горелки своей брезентовой ветровкой. — Голь на выдумки хитра. Через пятнадцать минут Муслим и группа Лаврова весело пили чай, рассуждая о погоде. Начальник охраны выставил Дикембе и Джоннидеппа в дозор. — Муслим, дай ребятам чаю попить, — попросил Виктор через некоторое время. Тот в ответ кивнул головой. — Дикембе! — позвал он. Через мгновенье кениец выступил из темноты, и Виктор предложил ему сесть рядом. Африканец отрицательно покачал головой. — Маджо-маджо, — и с этими словами опять исчез. Молоко кокосового ореха, который в Европе считают еще зеленым, для африканца — главный напиток, утоляющий жажду. На суахили это звучит как «маджо-маджо». В таком орехе, одетом еще не в жесткий панцирь, а просто в плотную зеленую кожуру, много жидкости. Стоит только взять орех, легким ударом большого ножа срубить его верхушку — и природный коктейль готов. Вот за этим «маджо-маджо» и нырнул в темноту Дикембе, отказавшись от чая. — А разве орехи растут не на пальме? — спросил Игорь, ухмыльнувшись. Ему понравился рассказ Виктора о напитке, который тот специально озвучил на английском языке, чтобы понимал Муслим. — Дикембе достанет, — спокойно сказал охранник, хлебнув чаю. — Он когда-то работал на пальмах. Собирал кокосы за деньги. Обезьяна так не может, как он. |