Онлайн книга «Утерянное Евангелие. Книга 2»
— Ты увидишь, что такое киевское гостеприимство, — сказал напоследок Олаф ромейскому посланнику. У русов совместный пир играл колоссально важную роль. Викинги верили, что бог Один каждый день идет на битву в окружении своих дружинников. Они благополучно погибают, чтобы потом возродиться и собраться на пиру, где они вместе вкушают мясо и пьют много пива. Таким образом возникала сплоченность гораздо более сильная, чем мы можем себе представить. И поныне, если мы вместе с малознакомым человеком наелись и напились до отвала, мы воспринимаем его несколько иначе, чем до того, не так ли? Чем же потчевали на пиру у князя Владимира ромейского посланника? Белые пшеничные и черные ржаные хлеба. Овсяный кисель. Каши из пшена, гороха, чечевицы и фасоли. Ни риса, ни гречки, ни мамалыги русы тогда не знали. Овощи — репа, капуста, лук, чеснок, огромное количество трав, которые выращивались и добавлялись в пищу. Из сладкого — мед. Из напитков на княжеском пиру были ячменное пиво, хмельной мед, фруктовая бражка и самое дорогое — заморское виноградное вино. После легких закусок на особом алтаре было совершено жертвоприношение — белой козе острым ножом перерезали горло, и кровь потоками хлынула вниз по деревянной колоде. К алым струям опустилась на колени женщина в причудливой диадеме, похожей на перевернутую корону, с большими височными кольцами в виде золотых спиралей. — Что ты видишь в крови, Божена? — не утерпел норвежский воевода Сигурд Эйриксон. Синеокая провидица оглянулась на вопрошающего старого норвега: — Процветание ждет полян, стада и нивы наши увеличатся, все мы будем сыты. Друзья наши пришлют нам в дар много золота и много лошадей. — О-о-о-о, — викинги особенно одобрили лошадей. Божена еще поводила ладонью над парящимися ручейками крови и произнесла: — Но рядом с тобой другая женщина, Владимир! — Да пусть вокруг него хоть все женщины соберутся! — воскликнул кто-то из варягов. Они знали, что их князь страсть как охоч до свежих юниц. Пророчица вставила пальцы в щель колоды так, чтобы кровь бежала по ним: — Я вижу ее! Она очень красива и честолюбива. Владимир слушал прорицательницу с заметным равнодушием. — И я вижу тебя, Владимир, у ворот Царьграда… — Почему это только у ворот?! — вскочил Громол, одетый в бармы из мелкого серого каракуля с золотой цепью поверх. — Его пращур Олег Вещий уже прибил к ним свой щит! — Надо, чтобы в самом Царьграде! — поддержал товарища старший дружинник Давило. — Что еще ты видишь, Божена? — спросил Олаф, дабы переключить всех с темы, которая оскорбляла царьградского посла. Ворожея приложила ладонь к уже иссякавшему потоку крови, выливавшемуся из переставшей брыкаться козы, оглянулась на мужчин с отчаянным выражением глаз, вскочила и убежала вон. Владимир отнесся к этому так же равнодушно и даже не проводил ее глазами. Рогнеда подошла к окровавленной колоде и выплеснула на нее пиво из своего кубка. — Видите, как просто! — рассмеялся Ижберн. — Немного пива, и можно перевернуть судьбу империи! — Что позволяет себе этот ромей!!! — раздались оскорбленные возгласы среди дружинников. Владимир встал и поднял левую руку, требуя внимания. — Историю пишут кровью, а не пивом! — провозгласил он и перед тем, как прильнуть губами к огромной золотой чаше, добавил: — Пиво пьют за победы: былые и грядущие! — Ой-е-э-э-э-й! — одобрительно отозвались русы. Владимир с достоинством опустился на свое место. Справа от него сидел ромейский воевода Ижберн, слева — норвежский королевич Олаф, который как раз встал для следующего тоста. — Мой побратим прав: историю пишут кровью, а не пивом. Кровью вы добыли землю для своих плугов, дрова для ваших очагов, еду для ваших женщин и детей. Еще совсем недавно, погибая от холода и голода, мы блуждали по опустошенным землям Севера. Еще совсем недавно жизнь наша зависела от возможностей охоты. Но теперь и у нас есть своя земля. Плодородная! Земля, на которой мы построим свои дома. И мы будем добрыми друзьями всем соседям. В мире будем жить мы, ибо мира хотим мы! Мир большой! Земли хватит на всех. Русы и ромеи могут жить рядом, как братья. При этих словах все члены византийской делегации встали, а Олаф продолжал: — Я желаю, чтобы никогда они не взяли оружия друг против друга! Более того, чтобы вместе они отбивали общего врага! За это пью я вино заморское! За мир между ромеями и русами! Олаф поднял вверх золотой скифос с вином. — Мир! Мир! — закричали славяне. — Да, но пусть прежде отдадут за Вальдемара принцессу Анну! — заявили варяги. Поднялся севший было византийский посол Ижберн. — Благородные слова, Олаф! Я принимаю их с радостью! Я тоже желаю мира и вместе со мной — все ромеи, от последнего легионера до императора. Для этого я здесь: чтобы продлить наш мирный договор. От имени императора желаю русам долгой жизни и славы! Он поднял золотую чарку. — Я пью за благополучие вашего князя и благополучие всех русов! Владимир встал с золотой чашей в руке и произнес: — Желаю императору того же, чего он желает всем нам! Среди дружинников послышался издевательский смешок. Подали осетров, белуг и стерлядь. Рыбы на княжеских пирах было гораздо больше, чем мяса. При варке белой или красной рыбы в воду добавляли щепотку квасцов. Так она готовилась без вони и мякоть не разваливалась в труху. — А теперь, гости, — Владимир вышел из-за стола, — предлагаю вам борцовский поединок! — Да-а-а-а! Ей-ей! — раздались одобрительные кличи пировавших. — Из русов… — Владимир осмотрел своих телохранителей и протянул руку к Давиле. Тот демонстративно закатал рукава. Давило был знатный двурукий фехтовальщик, но и без оружия — мастер побороться. С его обритого наголо черепа аж до плеча свисал чуб темно-медового цвета. Борода его была заплетена в длинную, до груди, косицу. — А теперь от ромеев?! — князь русов обвел рукой делегацию Царьграда, ища, кто откликнется. Какой-то кучерявый армянин попытался дернуться, но окрик посла его остановил. — Нет! — Ижберн жестом руки велел армянину сесть и заявил русскому князю: — В нашем посольстве нет борцов. — Странно, — удивился Владимир. — Русы все борцы! — Если хочешь посостязаться, приезжай в Царьград! — был ему ответ. — Вождю русов не зазорно посостязаться со своим воином! — обратился князь ко всем присутствующим. — Е-э-э-э-э-э-э-э!!! — поддержал его пир. Великий князь сбросил плащ, снял пояс с мечом и заявил: |