Онлайн книга «Утерянное Евангелие. Книга 2»
— Высокие громче падают! Давило содрал с себя тунику. Владимир последовал его примеру. Вернувшаяся ворожея Божена с голодным восхищением смотрела на голых по пояс мужчин. Давило был старше Владимира лет на пять, выше ростом на голову и в полтора раза шире спиной, покрытой буграми мускулов. Сидевшая рядом с колдуньей Рогнеда тоже заинтересовалась поединком. По правде говоря, она желала победы вовсе не своему самоуверенному мужу, а его могучему и несокрушимому телохранителю. Давило был больше, сильнее и опытнее Владимира. Князь показал своему поединщику недлинный, с полметра, кожаный шнур — мол, не возражаешь? Тот махнул рукой, соглашаясь: чего уж там, плетью обуха не перешибешь. Поединок начался непривычно: Давило пытался сцепиться с Владимиром, но тот все ускользал, подныривая под руку или отклоняясь. Разок он даже стегнул своего супротивника пояском по спине, как бы подзадоривая его стараться и нападать шибче. Наконец, изловчившись, Владимир обмотал запястье Давилы, скользнул ему за спину, обмотал другое запястье борца и, подставив ногу, пхнул его растопыренной ладонью в лицо, зацепив между пальцев нос и запрокинув его голову назад. Давило грохнулся спиной оземь, а Владимир наступил ему на живот ногой, обутой в мягкие сапоги. — Е-э-э-э-э-э!!! — ликовали дружинники Владимира. Поединок был окончен. Слуги подали мясо. Из домашнего на пиру были свинина и козлятина. Надо заметить, что свиньи служили объектом особого внимания, так как свиной жир был основным консервантом, как и мед. Из мяса крупного скота имелись говядина и конина, последняя и вовсе была ритуальной пищей у викингов. Но главным источником мяса для княжеской дружины была дичь. Охота для них — это не просто развлечение, ритуал мужской дружбы и тренинг боевого искусства — она была способом пропитания. Свежая дичь, жареное мясо — обязательный элемент на княжеском столе. Наличие жаркого на пиру, помимо всего прочего, указывало на статус человека, принимающего гостей. Потому что приготовить жаркое было не так просто, и присутствие его на столе говорило о том, что у хозяина пира есть достаточно большой камин, а также всяческий необходимый инвентарь — например, большой металлический вертел. Есть у него в избытке и чем этот камин топить, потому что прожарить целиком тушу кабана намного сложнее, чем кажется: это достаточно длительная и сложная процедура, требующая большого умения, чтобы мясо было прожарено равномерно. Целиком зажаренный кабан, олень или косуля означали и то, что у хозяина достаточно слуг, которые могут все время следить за тушей в очаге. Жаркое ничем не начиняли и не натирали специями, потому что на открытом огне это бессмысленно. Мясо подавалось в том виде, в каком оно зажаривалось. Но уже к мясу подавались соусы из горчицы, хрена, сгущенного сока ягод, перетертых трав. Чем больше было соусов, тем выше был статус пира. Если в Риме был важен не столько соус, сколько способ приготовления, то у русов важнее было сопровождение основного блюда… Был заявлен перерыв, во время которого пирующим следовало выйти на свежий воздух и «до ветру», а слугам — доесть объедки и убрать зал от костей и огрызков. Византийский посол Ижберн и киевский князь Владимир уединились в отдельной палате, куда им подали фрукты: яблоки, груши и сливы. — Мне нужно поговорить с тобой, Вальдемар, — вежливо сказал Ижберн. Еще бы: иначе зачем они уединялись от гостей и советников? — Своим последним тостом ты поступил дурно, — заявил византийский посол. — Ты оскорбил моего императора. Но я хочу забыть это, потому что я тебе друг. — Или потому что Римская империя слаба? — уточнил киевский князь. — В империи не все ладно, — согласился посол, но пояснил: — Однако она сильна верою своей. — Лучше скажи, каков твой ответ? — спросил князь. — Цена твоя слишком высока! — Тогда откажись, — предложил Владимир. — Ну и что тогда будет? — риторически вопросил византийский полководец, не смея ни отказать князю русов, ни пообещать ему в жены сестру своего императора. Владимир вывел его на балкон и указал рукой в ночь: — Смотри! Ижберн посмотрел. Там до самого горизонта виднелись огни походных костров многолюдного войска русов. Те, кто пировал во дворе княжеских хором, увидели своего предводителя и стали выкрикивать «Владимир, Владимир!», вздымая копья, тускло поблескивающие в свете луны широкими наконечниками наточенного железа. В считаные секунды нестройные выкрики сформировались в мощный ритмичный хор: «Владимир! Владимир! Владимир!» В суеверном экстазе ревели даже те, кто не мог видеть своего непобедимого вождя. Великий киевский князь с нескрываемым упоением слушал и осматривал свою единодушную дружину. — Вот они, мои русы — словены, кривичи, поляне, древляне, уличи, тиверцы, дреговичи, бужане, северы, вятичи, радимичи, ятвяги и прочие варяги. Собранных вместе никто их не побеждал. Я знаю, пехота ромеев славится, но ладьи и лошадей русов не остановят ни города, ни крепости… — …Это ромейский воевода? — спросил какой-то улич с длинным чубом и такими же длинными усами, вглядываясь в фигуры на балконе терема. — Говорят, за миром приехал, — ответил ему тиверец с косичками, заплетенными на висках. — Ну, тогда может уезжать! — заявил чубатый и заржал, как конь. Грубый гогот викингов и славян поддержал его заявление. Стараясь не обращать внимания на подначки, Ижберн снял со стены печенежский лук и попробовал натяжение тетивы. — Хорошее оружие, — похвалил он. — Да, — согласился Владимир. — Варяги с мечами, славяне с топорами, степняки с луками — мы заодно, и в этом наша сила. — У тебя уже империя, Владимир, от Балтийского до Черного моря, от Буга до Волги… — В жилы моим детям нужна императорская кровь! — сказал как отрезал киевский князь и неожиданно предложил: — Оставь Василия, переходи ко мне! Вместе мы завоюем всю Византию. — Но какой ценой?! — спросил Ижберн. — Опустошенные земли, сожженные города, резня, разрушения, ненависть людей? Нет, Владимир… — Ты становишься философом, викинг!.. — Называй меня, как хочешь, но помни: лучше любить, чем ненавидеть, и строить, чем разрушать… И я верю в братство людей… Владимир лишь покивал головой — мол, «мели, Емеля, твоя неделя» и уточнил: — Братство христиан в лучшем случае? — Как бы то ни было, не это я приехал обсуждать, — пресек свои разглагольствования посол и присел рядом с князем. — Поговорим о делах. — Я сказал тебе все, — заважничал князь. — Ты хотел бы, чтобы я отказался? Ты сам, что ли, намерен напасть на нас? Ну почему ты так ненавидишь цивилизацию? — Цивилизация? Что это такое? То, что в Царьграде? Подкуп. Интриги. Рабство. Империя немощных людей! И император, который красится, — киевский князь аж сплюнул от брезгливости. |