Онлайн книга «Я из Зоны. Сегодня никто не умрет»
Он ловко спрятал пистолет в набедренную кобуру. – В рюкзаке они будут. Вопрос в другом, – сказал я. – Ну, удивляй. – Я не уверен, что знаю, где рюкзак. Сергей по кличке Зуб засмеялся. На удивление, его смех не раздражал. Полковник преодолел расстояние до нас, обогнул кости и остановился. Грязные берцы и штаны, распахнутая курточка, пистолет в кобуре, в руках камера серебристого цвета. Нет, он нас не боялся. Уверенность сквозила в каждом его движении. Привык, что под его приказы и капризы готовы люди плясать. Я же еще в карцере вспоминал про рюкзак, поигрался с вариантами, где он мог находиться. Бросил, решил, что его уже нашли. Потом обломался, пытаясь понять слова Трофимыча о том, что Крадун спрятал рюкзак, как настоящий сталкер. «О чем это он? Забросил на крышу? Привязал в ветрянке? – Я даже так и подумал: все же она сломалась и не работала. – Проблема же в другом: после того как Крадун заныкал рюкзак с артами, ветрянка крутилась. Значит – куда? А главное – информация в блокноте! Блокнот – вот ключ к лаборатории!» Осталось одно место. Одно, где не лазили бандиты и проныры начальника патруля. Теперь там плескалась «разрядка». – Смотрю я на ваши физиономии и понимаю, что удумали вы ерунду сотворить, – цедя каждое слово, сквозь зубы произнес полковник. Начмед удивился: – С чего бы это? Актер. Ему бы Станиславского удивлять такой игрой. – Наручники зачем снял? Отвел его в сторону… Ты, капитан, не балуй, он мне нужен в целости и сохранности. – Вы правы, – согласился начмед, – мне Кузьма по секрету, как своему начальнику, рассказал интересную информацию. – Ну? Что за новость так вас всполошила? – полковник недовольно сморщился, словно вблизи нестерпимо завоняло. – Рюкзак с артами. Неучтенными. Не знаешь, на сколько там потянет, а, Кузьма? Я, конечно же, не знал, но бухнул наугад: – Тысяч на двадцать. Полковник засмеялся. Мне показалось, начмед сейчас достанет пистолет и пристрелит меня на месте. Но я же еще не договорил, чего сразу яриться? – Тысяч на двадцать долларов. Это минимально, с учетом сдачи местным барыгам. А они не сильно щедрые люди. – Врешь. – Махлюков перестал смеяться и настолько крепко сжал камеру, что она затрещала пластиковыми боками. – Вы думаете, товарищ полковник, три бандита будут за двадцать рублей в Зоне ползать? – Двадцать тысяч зеленых – это хорошо. Это новая машина или половина трехкомнатной квартиры, – произнес начмед. Полковник задумался и закивал, соглашаясь. Он уже начал думать, куда пристроить бабки. Очнулся. Все верно, их надо было сначала получить. – Так, в рамках следствия я конфискую рюкзак. – Кузьма? – лениво протянул начмед, как котяра, который объелся сметаны. – Черт. Забыл. Помнил, а теперь забыл. Я правильно уловил посыл от Зуба. Полковник приблизился ко мне, начал дышать прямо в лицо. – Слушай, ты, сопля, если надо, я выбью из тебя все показания. Два идиота не справились, так я могу тебя и в городе засунуть в камеру. Поверь, там люди опытные, тебя отделают… – Гм-м… – подал голос начмед. – Чего? – не понял полковник. – Он меня о помощи попросил. Я согласен. Махлюков отлип от меня, начал раздраженно вертеться между нами. – Ты угрожаешь? – Предлагаю, – пояснил Зуб. – Что-что? А ну-ка, на камеру повтори, что ты предлагаешь честному офицеру?! Полковник пригнулся, выставил вперед плечо и стал похож на старуху. Злобную старуху, которая профукала свою жизнь, считая, что все мужики сволочи. – Я предлагаю достать рюкзак с артефактами, не ставя в известность еще двоих. Съехал с темы начмед. Молчание. – Пять минут, чтобы вспомнить. А потом посмотрим. Махлюков начал пятиться назад, споткнулся о кости. – Прапорщик, бери солдата и выйди из здания. Есть информация, что тут мутант круги наматывает, – крикнул он. – Жадность, – прокомментировал начмед. – Опасается нас, хотя понимает, ему ничего не угрожает. Однако боится. А вот тут жадность и не позволяет дать задний ход. – Он возьмет артефакты? – Конечно. Он же честный офицер. Просто он еще и жадный офицер. – Надо сразу обговорить условия… – Нет. Запомни, Кузьма, как достаешь деньги, то торговаться становится легче. Такова человеческая натура – при визуальном контакте с баблом сразу отключается мозг. В нашем случае это артефакты. Ты ж соврал про их цену. Вдруг там реально копейки? – Соврал. Но я в тюрьму не хочу. – Никто не хочет, но тюрьмы почему-то забиты. Начмед направился к полковнику. Я, как кобра, схватил капитана за плечо. Кисть моя тут же противоестественно выгнулась. Боль охватила руку, колени подогнулись. Я выпрямился, чувствуя, как тянутся жилы. – Трофимыч из-под земли бы встал, услышь твои слова. Он за меня жизнь отдал, а ты засунул меня в Зону, а теперь начинаешь хвостом вилять! – прошипел я. Зуб сильнее выгнул мою кисть. От боли у меня перед глазами пошли яркие круги. – Я. Тебя. Услышал. 5 Кисть болела, ныли ребра. Во рту стояла такая сильная горечь, что хотелось застрелиться. Или вырвать язык, чтоб не чувствовать. Мое состояние усугубляли полумрак помещения и затхлый воздух, который напоминал о морге. – Ну что, где рюкзак? – спросил торопливо человек-хорек. Мы стояли в цетре помещения. Прапорщика и Баранова отправили сторожить единственный вход, через который внутрь могли проникнуть мутанты. Или люди. Я б послал полковника нафиг, на небо, за солнышком. Из-за таких вот умных командиров нормальные солдатики и гибнут. Нет, все же правило «не спеши исполнять приказ» переживет еще армию. Я провел пальцами по уголкам рта. Вот дурацкая привычка, перескочила с Чеса на меня. А привычка-то – вторая натура. Я начал понимать тайный смысл этого движения. Время подумать. Ценные секунды, за которые можно в голове прокрутить ответ или следующее действие. – Надо спуститься в схрон, – ответил я. «Переиграем. Заманим в ловушку, из которой он сам не захочет выбраться. Жадность – вот его главный порок. Туда и надо бить». – Куда? – не понял он. – В подвал, – объяснил я ему. – Так и говори по-человечески, – зло произнес Махлюков. Камеру он спрятал, предварительно вытащив аккумулятор. Начмед не хотел рисковать и выдвинул ряд условий. Именно выдвинул – как ультиматум. |