Книга Золото Хравна, страница 37 – Мария Пастернак

Буски тепло лизнул ее в нос.

Амбар был одним из самых старых строений Елового Острова. Отец хотел поставить новый, но не успел. Одна доска в полу совсем прогнила. В конце лета, перед самым отъездом, Стурла просто подвел под нее снизу подпорку, сказал:

— Приеду — разберусь.

И уехал в Нидарос.

Халле и Андрес этого не знали. Они развели у крыльца костер, грелись, протягивая руки к огню.

— Вечно блажит, — сказал Андрес, подбросив еловых веток в огонь. — Вступит ему в башку — и пошло-поехало. А что, если деньги водятся, оно конечно. Будь я богат, я бы, может, тоже…

— Давно они вместе с Нилусом промышляют?

— Скажем так, не первый уже год. Я с ними такого повидал… Рассказал бы, да нельзя.

— А здесь-то что? — поинтересовался Халле. — Кой черт эта усадьба им сдалась? Да еще и девчонка. Ничем здесь особо не разживешься.

— Не скажи. На стене-то в горнице шпалеры хороши. И палаш кривой. Я бы взял себе, как до дележа дойдет. Мне так уже много чего перепадало.

— Палаш палашом, а зачем твоему Грошу девчонка-пигалица? Какая с нее корысть? У моего хозяина Дидрика куда проще работать. Если кого за деньги заломать надо, это пожалуйста. Усадьбы, было дело, брали, но куда богаче этой. Мужиков — ясное дело, того… А вот ребятишек, девок да баб не трогали. Запирали в каком-нибудь чулане. Не по душе мне, знаешь, за малой девчонкой-то бегать.

— Дочка она хозяйская, — сказал Андрес. — Помнишь, говорили же. Дочка того купца, что прячет золотишко. Клад Хравна Бешеного, северного хёвдинга. Трёнда, из старых морских вождей.

— Да байки же всё про тот клад!

— А вот и выходит, что не байки. Купец знает где, да язык за зубами держит. Вот хозяин и решил дочку к нему, на Воронов мыс. Чтоб купец язык развязал, ради дочки-то. Больше ничего не знаю. Мое дело маленькое. Сказали — сделал. Свяжи — свяжу, стереги — стерегу. Могу кого и на тот свет спровадить, если надобно. Но это не за жалованье; за такие штуки хозяин отдельно платит.

— Много платит-то?

— Да не жалуюсь. Денег-то я почти не трачу, у Гроша на всем готовом, вот и откладываю про запас. Думаю, года три еще прослужу у него, да и уйду. Куплю хутор где-нибудь на юге, слуг найму и буду сам себе барон.

— Видать, Грош-то тебя не обижает!

— Да как сказать. Грош, он ведь с норовом. Его лучше не задевать. А то и по шее схлопотать недолго. Он даром что мал, а рука у него тяжелая! Слышь, ты веток-то еще нарубил бы сухих! Огонь догорает.

— Да нарублю, погоди. Правда, что ли, про клад-то? Ты хоть сам купца этого видал?

— Видал, а как же. Крепкий мужик. Семеро нас было, так он двоих положил, пока его вязали. Насилу справились. Помнишь Оттара Дауфи, дурня такого здоровенного? Ты его встречал в Нидаросе прошлый раз.

— Да нет, — возразил Халле. — Меня там не было, хозяин тогда не брал меня с собой. С ним Атли ходил.

— Не важно. В общем, Дауфи Придурок вместе с Трондом Тигги и другими людьми Стюрмира караулят теперь того купца. Я в Нидаросе был, так свечку поставил святому Олафу, что хозяин не меня оставил купца стеречь.

— Ужели Коротышка Грош, хозяин твой, прямо у себя в усадьбе пленников держит?

— Зачем, не дурак же он, хозяин-то. Еще прознает кто. Королевские указы на это дело нынче строгие. В башне его держат там в одной, в лесу. А купец этот — он здоровый бугай, с ним, поди, хлопот не оберешься. Корми его да по нужде води…

— Ладно, пойду веток-то нарублю. Не то костер догорит, от холода загнемся тут с тобой.

Сведений было, пожалуй, слишком много для Вильгельмининой головы. И слишком мало времени на то, чтобы их обдумать.

Она проползла под амбар. Гнилая доска — пятая по счету.

Вильгельмина нащупала в темноте подпорку и уже потянула ее на себя, как вдруг послышался скрип лыж и резкий голос Стюрмира:

— Ну что?

— Никого, — лениво отозвался Андрес.

Вильгельмина замерла, сжалась, точно маленький зверек.

— Глядите во все глаза!

— Мы глядим!

— А где его меч? — Нилус из Гиске заорал так громко, что Вильгельмина вздрогнула. — Здесь лежал его меч, на этом самом месте!

— Мы не знаем, — отозвался Халле. — Может, мой хозяин Дидрик или хёвдинг Альгот его забрали?

— Надо Финну сказать, — заволновался Стюрмир. — Девчонка явно где-то здесь, неподалеку.

— Здесь она! — рявкнул Нилус. — Печенкой чую. Где, черт побери, этот колдун треклятый?

— В доме. Сегодня, говорит, ночь полнолуния, он ни за что на свете из дому не выйдет. Стрелы-то больше нет! Чертов плотник!

— А сам-то плотник на месте? — фыркнул Нилус. — Или исчез вместе со своим мечом? Если так, то, глядишь, и я про полнолуние начну думать. — Он коротко хохотнул.

— Давай глянем, — сказал Стюрмир. — А может, и прав колдун, — добавил он тихо. — В такие ночи лучше сидеть дома, запершись покрепче. Тем более если пролилась кровь и если нет у тебя стрелы с серебряным наконечником. Оборотни — они ведь чуют кровь. И идут на ее запах.

Торлейв очнулся в полной темноте. Было холодно. Голова, спина и вывернутые плечи страшно болели. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой и не сразу понял, что связан. Попытался перекатиться на бок, но мокрая от крови и пота рубашка и волосы примерзли к полу. Попытался сказать что-то, но не смог — язык не ворочался.

Некоторое время он просто лежал в темноте. Снаружи разговаривали двое слуг, через отдушину доносились их голоса и смех, треск веток в костре. Он прислушался. Слова проникали в его сознание через ад в воспаленных висках и отзывались в сердце еще большим адом.

Послышался голос Стюрмира, его шаги. Дверь распахнулась. Яркий свет факела резанул по глазам.

— Здесь он! — сказал Стюрмир, пнув Торлейва в бок носком башмака. — Смотри, уже оклемался!

Подошел Нилус, в свете факела качнулось его перепачканное кровью лицо. Увидав Торлейва, он оскалил зубы и коротко рассмеялся.

— Ну что, парень с Пригорков, как дела? — весело спросил Стюрмир. — Славно тебе тут отдыхается?

— Где Вильгельмина? — прохрипел Торлейв. Лица вошедших, подсвеченные пляской огненных языков, пылали в глазах оранжево-алым.

— Воистину, и мы хотели бы знать! — рассмеялся Стюрмир. — Более всего хотели бы знать, где же Вильгельмина. Но ты не беспокойся, плотник. Мы ее обязательно найдем!

— Вам не догнать ее, — проговорил Торлейв, с трудом ворочая языком. — Она давно уже у сюсломана. Скоро приведет сюда его самого и его людей.

Стюрмир хмыкнул.

— Или ты думаешь, я зря промышляю охотою, плотник? Из ворот никто не выходил, следы не лгут.