— Вы готовы, осталось дождаться Гектора.
Сердце у меня подпрыгнуло при звуке его имени, но, не обращая на это внимания, я сказала:
— Но у меня еще есть кое-что для вас.
Я жестом пригласила их в свою спальню, подошла к ночному столику и достала спрятанные подарки, вручив каждой по свертку, обернутому мягкой кожей.
Мара вся засветилась, развернув свой, и вскрикнула от изумления.
— Сумка с пряностями. Душица, корица — ох, Элиза. Шафран! Где вы достали шафран?
Я была так рада, что удалось удивить ее.
— Есть преимущества в том, чтобы быть королевой. А это тебе, Химена.
Няня развернула кожаный сверток и достала книгу с раскрашенной обложкой и золоченым обрезом.
— «Руководство по служению для каждого», — выдохнула она. — Ей, должно быть, не меньше двухсот лет.
— Посмотри на страницы.
Она открыла книгу.
— Ох, деточка моя.
Я рассмеялась, довольная ее реакцией.
— Она с иллюстрациями.
Химена провела кончиками пальцев по строчкам, по полям, разрисованным мерцающими розами. Глаза ее наполнились слезами.
— У меня никогда не было ничего настолько ценного.
Сделать приятное моим фрейлинам оказалось не трудно, но сердце наполнялось радостью при виде их светящихся лиц. Я протянула руки, и мы втроем неловко и нежно обнялись.
— С днем Освобождения, — прошептала я, и они повторили мои слова в ответ.
Кто-то прочистил горло, и мы обернулись. Мара подвинулась, и я увидела стоящего в дверях Гектора.
Во рту у меня мгновенно пересохло.
Впервые за время нашего знакомства он был одет как лорд кворума. На нем по-прежнему был красный плащ королевской гвардии, но черные волосы были не зачесаны назад, а свободно вились у лба и спадали на затылок. Вместо кожаных доспехов на нем была свободная белая блуза и узкие черные брюки. Ремень для меча стягивал узкие бедра, но меч был небольшой, дворянский. Без обычного снаряжения плечи его показались мне очень широкими, кожа на шее и ключицах — очень смуглой.
Он казался ранимым. Незащищенным.
И все же я знала, что он сильнее, чем когда-либо. Он не был так красив, как Алехандро, в Гекторе не было ни следа его изящности. Но не был он также диким и необузданным, как Умберто. Подбородок Гектора слишком гладок и тверд, брови слишком густые и изогнутые, шея и плечи тверды и рельефны. Все в нем говорило об элегантности и силе.
Я вдруг поняла, что молчание длится уже вечность. Сколько времени я так стояла, рассматривая его?
Он пристально смотрел на меня, зрачки его расширились. Он видел, как я разглядываю его, и больше всего на свете мне хотелось бы знать, о чем он думает.
Наконец я собралась с силами заговорить:
— С днем Освобождения.
— Вы прекрасны, — просто сказал он.
Волна тепла пробежала у меня по шее вверх, я с трудом вновь овладела голосом:
— Спасибо. Вы тоже очень милы.
— Я принес подарок для вас.
— Да? — Только что я заметила у него в руке сверток. Прямоугольный, достаточно большой, так что взять его пришлось двумя руками. — Не обязательно было делать мне подарок. — У меня была приготовлена серебряная пряжка для его плаща — такие же я дарила всем солдатам своей гвардии. Я не знала, что еще выбрать. Я ведь еще так мало знала о нем — о его детстве, его интересах — и не могла придумать достаточно личного подарка для человека, который так много значил для меня. Глядя на коробку у него в руке, я пожалела, что не приложила достаточно усилий.
— Это от всех нас, — сказал он. — От королевской гвардии, Химены и Мары.
Я обернулась, посмотрев на дам. Мара улыбалась, как ребенок в предвкушении именинного пирога.
— Ну же, — сказала Химена. — Откройте его.
Гектор протянул мне сверток, и наши пальцы соприкоснулись, когда я взяла его. Я потянула за веревочку, развязывая ее, и под декоративной оберткой обнаружила шкатулку из черного дерева. На крышке стояло клеймо де Вега. Сердце у меня едва не выскочило из груди, когда я подняла крышку.
Внутри на подушечке из синего бархата лежала корона из белого золота с завитками и петлями, тонкими, будто кружево. Достаточно изысканная и легкая, но в то же время гораздо более солидная, чем те тиары, которые я носила, будучи принцессой. Безусловно, она была сделана для королевы.
Но по-настоящему поразило меня, так что глаза наполнились слезами, то, что корона была украшена амулетами. Они располагались в ряд от темно-синего к черному, некоторые — не более чем осколки. В центре располагался самый большой, сохранившийся практически нетронутым, хотя сеть трещин, похожая на паутину, покрывала его слева от центра.
Кто бы ни придумал эскиз этой короны, его, несомненно, вдохновили древние украшения, и он воспроизводил их черты во всех завитках и изгибах. Изысканная, она создавала впечатление уверенной силы и острого блеска.
Это была корона воина. Правителя, узнавшего горечь разрушения.
Я застыла на месте, и Химена достала ее из шкатулки и примерила мне на голову. Сидела она превосходно. Я вышла в атриум, чтобы взглянуть в зеркало. Крохотные сапфиры заискрились при свете дня.
— Никто, — прошептала я, — за всю историю мира не носил такой короны.
— Никто не смог бы, — сказал Гектор за моей спиной. Наши глаза встретились в зеркале. Я первой отвела взгляд.
— Спасибо, — сказала я. — Спасибо вам всем. Но как…
— Это все подарки от ваших поклонников, — сказала Химена. — Пока вы выздоравливали, мы продали несколько вещиц, переплавили украшения. Это была идея Гектора. Мара помогла ювелиру с эскизом. Каждый из стражников внес несколько монет.
— Она восхитительная, — сказала я. — Невероятная.
— Идите и покажите ее всем, дитя мое, — сказала Химена с нежной улыбкой.
Мне уже и самой не терпелось. Я взглянула на Гектора, и он предложил мне руку.
Приемный зал был приготовлен для праздничного бала. Хрустальные люстры украшены розовыми гирляндами, наполнявшими зал своим пьянящим ароматом. Свечи сияли в каждом оконном проеме, и казалось, что комната полна звезд. Вдоль стен стояли низкие столы, покрытые шелковыми скатертями и полные напитков и закусок на серебряных блюдах, вокруг столов были разложены большие подушки для отдыха.
Музыканты играли на лютнях и фаготах на деревянном помосте у входа. Зал был наполнен сотнями улыбающихся, смеющихся, нарядных людей. Новые гости все прибывали, каждого из них тщательно обыскивали на входе, но это не портило общего настроения. Зал напоминал огромный сад, искрящийся цветами Освобождения — розового гибискуса, желтых цветков ночного вьюна и небесно-голубых виноградных лоз. У женщин в волосах сверкали драгоценности, длинные плащи мужчин украшало золотое шитье. Этой ночью все блестело, все было полно света.
