Я тихо сказала:
— Вы могли бы дать мне второго наследника?
— Вероятно.
Я молча посмотрела на него.
Он вздохнул.
— Значит, фальшивая помолвка в обмен на место в кворуме. И два голоса, если я получу место.
— Это мои условия.
— Принимаю.
Мы пожали друг другу руки. В ответ на мою улыбку он улыбнулся так ослепительно, что на миг мне стало жаль всех на свете женщин, навсегда лишенных его любви.
Затем я добавила:
— Это секретный договор, о нем знают лишь две моих фрейлины. Будет честно посвятить в него также двух свидетелей с вашей стороны. Вы хотите, чтобы я повторила свои слова в присутствии еще кого-нибудь?
Не думая ни секунды, он сказал:
— Я вам верю.
— Значит, решено. Вы не возражаете, если придется отложить ваш отъезд? Я хотела бы оповестить кворум о предстоящем обручении и дать возможность придворной знати полебезить перед вами.
Он поклонился.
— Конечно, ваше величество.
— Пожалуйста, зовите меня Элиза.
Приготовления были закончены быстро. Решили, что свита Тристана и моя поедут вместе, при полном параде. Но, безусловно, нужны были предосторожности, и Гектор с Тристаном провели много времени вместе, обсуждая маршрут, состав свиты и план путешествия.
Гектор был единственным из королевской гвардии, кому было известно о поддельности помолвки.
Мы бурно обсуждали, стоит ли брать с собой инвирна Шторма. Химена говорила, что у него слишком узнаваемая внешность. Но, по мнению отца Алентина, его знания могли нам пригодиться. Я решила, что лучше ему быть там, где я могла бы за ним присматривать. Когда Гектор пообещал спрятать его в повозке, а Тристан поручился, что его свита будет крайне осторожна, я согласилась взять Шторма с собой.
Он согласился с радостью. Он знал правду: я отправляюсь на поиски зафиры.
Я отменила заседание кворума, на котором должна была объяснить свой визит в тюремную башню, оправдавшись желанием провести больше времени с потенциальным мужем. Я сказала конде Эдуардо, что мы с Тристаном использовали тюремную башню, чтобы начать переговоры, что из-за обилия гостей в замке накануне праздника Освобождения мы оба искали место для разговора наедине. Это была очевидная ложь, и по прищуренным глазам конде было ясно, что он не поверил ни единому слову.
Но расспрашивать он не стал. Он просто сказал:
— Еще не поздно изменить ваше мнение и сделать так, как лучше для нашей страны. Я уверен, вы поймете, что вам больше подойдет один из северных лордов.
Я поблагодарила его за совет и заверила, что сделаю обдуманный выбор.
В ночь перед нашим отъездом мне нужны были лишь темнота и одиночество. Я долго лежала без сна, думая об Алехандро. Хотя я и не собиралась замуж за Тристана, все думали, что я выйду за него. От мысли, как легко оказалось заменить моего прежнего мужа, у меня по щеке скатилась слеза. Его присутствием было проникнуто все вокруг. Я видела его в темном дереве и роскошном блеске его кабинета, на портрете в Королевском зале, видела его черты в его сыне. Но двор так быстро отказался от него. Когда я наконец выйду замуж, даже призрачная память о нем будет вытеснена безвозвратно.
— Элиза? — Я почувствовала, как прогнулся матрас и маленькая фигурка проползла по моей кровати.
Я приподняла одеяло и позволила Розарио проскользнуть под него. Он прижался ко мне, и я обняла его.
— Няня знает, что ты здесь?
Он подернул плечом, что означало «нет». Я поцеловала его в лоб.
— Ты снова уезжаешь, — сказал он.
— Да.
— Я хочу с тобой.
В голове у меня одна за другой понеслись отговорки. Но, как всегда в разговоре с ним, я предпочла правду.
— Плохие люди пытаются причинить мне вред. Поэтому я не могу взять своего наследника с собой в путешествие. Мне нужно, чтобы ты остался здесь, в безопасности.
— Они тебя убьют?
— Надеюсь, нет. Я сделаю все, чтобы выжить.
— Гектор защитит тебя.
Я улыбнулась.
— Да, обязательно защитит.
— Ты вернешься?
— Я постараюсь изо всех сил вернуться. Обещаю.
Он поерзал под одеялом, прижавшись холодными босыми ногами к моей ноге, и я не отодвинулась. Он сказал:
— Ты всегда выполняешь обещания.
У меня сдавило горло. Когда-то давно я сама сказала это ему. Я и не знала тогда, как это важно для него, мальчика, которому дали так много невыполнимых обещаний.
— Это правда.
Он молчал так долго, что я думала, он заснул, но потом услышала его шепот, такой тихий, что я едва разобрала слова:
— Я не хочу быть королем.
Это было все равно что удар кинжала, все равно что поражение в бою. Конечно, он не хочет. Конечно, он напуган. Я знала, как тяжело так долго бояться. Как же мне жаль, Розарио.
Собравшись с духом, я заговорила:
— Я думаю, что, если ты решишь, что хочешь стать королем, ты будешь величайшим правителем в истории Гойя д’Арены. Но я не стану заставлять тебя. Ты не обязан. — Моих придворных хватил бы удар, если бы они это услышали, но я не могла принуждать ребенка.
Он шмыгнул носом.
— Обещай.
— Обещаю. Но ты тоже должен мне кое-что обещать.
— Что?
— Обещай, что не будешь обсуждать это ни с кем до моего возвращения. — Последнее, чего мне хотелось бы — это слухи об отречении наследника. — Ни слова. И еще: если что-нибудь пойдет не так, если тебя что-нибудь напугает, пока меня не будет, я хочу, чтобы ты нашел капитана Люцио, он второй в гвардии после Гектора, и в точности следовал его советам. Он поможет тебе. Если не сможешь найти Люцио, иди к Маттео. Он охраняет делегацию королевы Космэ в гостевых комнатах.
Его большие глаза испуганно сияли в темноте.
— Я обещаю.
Я не хотела пугать его, но это было важно. Поэтому я спросила:
— Кого я сказала найти, если что-то будет не так?
— Капитана Люцио и Маттео.
— Отлично. — Я закутала его в одеяло.
— Хочешь спать сегодня здесь?
— Да, хорошо, — сказал он так, будто в этом и заключался его план с самого начала.
Весь дворец наблюдал наш отъезд — слуги, придворные, городской гарнизон. Карета конде Тристана ехала во главе процессии, за ней — несколько стражников верхом, дальше повозка для моих слуг и припасов, потом карета королевы, самая большая и роскошная в окружении пеших стражников. На карете развевались королевские знамена, полупрозрачные занавески закрывали окна, обрамленные позолотой.
