Вместо ответа я выдернула пробку и высыпала несколько зернышек на ладонь. Она сделала то же самое. Мы одновременно закинули их в рот и прожевали. Они были горькие и твердые, с привкусом лимонной цедры.
Корабль снова накренился, и я едва не подавилась зернышками. Капитанское кресло поехало по полу и упало к нашим ногам. Мара всхлипнула. Я обняла ее, а она меня, не обращая внимания на мою промокшую одежду. Мне не следовало задерживаться, но я все же была рада провести эти несколько мгновений с подругой.
— Вам надо идти, — сказала она, отстраняясь.
Я встала, и хотя пол качался под ногами, мне было спокойнее, чем минуту назад.
— Оставайся здесь. Не выходи, а то смоет за борт.
Она кивнула.
— Берегите себя, Элиза.
Я открыла дверь в водяную тьму. Вода хлынула в дверной проем, заливая коридор. Гектор уже стоял там, будто часовой, он помог мне, переборов ветер, закрыть дверь.
Мое «спасибо» унесло ветром, и мы заскользили по мокрой палубе. Капитан Феликс стоял у штурвала.
— Проверьте направление, ваше величество, — прокричал он.
Я схватилась за перила и закрыла глаза. Дождь с силой хлестал мне прямо в лицо, и я не сразу смогла сосредоточиться и почувствовать, куда влечет меня амулет. Но он все так же тянул меня, отчетливо и непрерывно. Я указала в сторону правого борта.
— Туда.
О том, что амулет стал холодным как лед, я умолчала.
Феликс отдал соответствующую команду и повернул штурвал, а матросы меняли паруса, и медленно, постепенно мы сквозь ветер и волны поворачивали в нужном направлении.
За следующий час волны стали еще выше. Палуба наклонялась то вперед, то назад, когда корабль взбирался на волну и снова летел вниз. Руки у меня окоченели, я не могла достаточно крепко держаться за перила. Я опустилась на палубу и просунула ноги между опорами перил. Для Гектора это было знаком, что пора меня привязать. Он обернул веревку вокруг моей талии и завязал быстрым, но тугим узлом.
Потом он достал из рукава нож и воткнул в пол рядом со мной.
— Если со мной что-нибудь случится, — крикнул он, — вам, может быть, придется перерезать веревку, чтобы освободиться.
Я кивнула, а про себя проговорила: «Пожалуйста, пусть с Гектором ничего не случится».
Впереди вспыхнула молния, осветив самое удивительное облако из всех, что мне приходилось видеть. Оно было в форме согнутого пальца, пронзающего океанские волны, так что брызги летели во все стороны.
Я потянула Гектора за штанину, указывая на облако. Но впереди была только тьма, и он смущенно нахмурился.
— Дождитесь молнии. Смотрите!
Снова сверкнула молния, облачный палец был еще ближе, и я поняла, насколько он страшен, увидев, что даже море, болтающее наш корабль, как щепку, рядом с ним бессильно.
— Торнадо! — закричал Гектор, и остальные подхватили его вопль, но звук не мог пробиться сквозь ветер и ливень.
Корабль накренился, так сильно и быстро, что Гектор упал на палубу. Его понесло по полу к краю.
— Гектор! — Я рванулась к нему, но веревка держала крепко.
Он цеплялся за доски пола, стараясь нащупать опору, но «Арацелия» все больше накренялась. Его заливало водой, я понимала, что он долго не продержится.
— Феликс, на помощь! — крикнула я, но гремел гром, и он не слышал. Он сражался со штурвалом, пытаясь вовремя поворачивать корабль, чтобы его не опрокинуло.
Я схватила нож. Пришлось взяться за него обеими руками, чтобы выдернуть. Я хотела перерезать веревку на поясе, но тут мне в голову пришло кое-что получше.
— Гектор! — Я помахала ножом, чтобы убедиться, что он видит меня, и показала ему, что делать. Он кивнул, лицо его исказилось от напряжения.
Я тщательно прицелилась и толкнула нож по полу к нему. Держась одной рукой, второй он схватил нож, перевернул и с силой воткнул в пол.
Я вздохнула свободнее, понимая, что так он продержится дольше. Может быть, достаточно долго, чтобы преодолеть эту волну.
Все свободные матросы стояли на противоположной стороне палубы и держались за леер, пытаясь своим весом не дать «Арацелии» перевернуться. Феликс по-прежнему держал штурвал, в то же время приказывая развернуть паруса.
Я посмотрела вверх и увидела, в чем проблема: бизань не повернулся так, как остальные паруса. Что-то сломалось, он тянул нас назад, не давая взобраться на волну. Двое матросов, словно пауки, висели на снастях, перерезали веревки, чтобы освободить парус.
Гектор пополз по палубе ко мне, держась за нож и подтягиваясь на руках, и я поняла, что вот-вот ему придется вынуть нож и воткнуть его дальше, держась лишь пальцами одной руки. Я закричала, чтоб он не делал этого, но морская вода хлынула мне в нос и в рот, не давая произнести ни слова.
Что-то загремело, будто ударили в барабан, бизань-парус упал, и в ту же секунду его унес ветер. На мачте в оборванных снастях теперь болтался лишь один матрос. Где же второй?
И тут до меня дошло. О Боже. Его больше нет.
Но корабль — мучительно неторопливо — повернулся. Палуба выровнялась. Вода хлынула мне в лицо. Я металась и хваталась за воздух, пока бушприт пронзал гребень волны.
А потом мы падали, будто летели в бездонную пропасть. Я почувствовала, как руки Гектора обхватили меня.
Спасибо, Господи. Спасибо. Гектор в изнеможении склонился надо мной, он прижимался ко мне грудью, выкашливая воду из легких. Он держался за меня, нуждался в моей силе, вместо того чтобы отдавать мне свою.
— Ваше величество! — кричал капитан Феликс. — Направление!
Я чувствовала его лучше, чем когда-либо. Я показала, на этот раз в сторону левого борта, и в этот миг молния осветила небо.
Я указывала прямо на торнадо, которое было совсем близко.
Капитан уставился на меня, пораженный ужасом. Борода его облепила лицо, и казалось, я смотрю на Гектора, но страшного, темного. Он начал было возражать, но тут один из матросов подлетел к штурвалу.
— Вода у третьей черты. Мы не успеваем вычерпывать.
Лицо Феликса немного смягчилось, он понимающе кивнул, и матрос исчез так же быстро, как появился. Капитан закрыл глаза, погладил рукой штурвал. Он молился, шевеля губами, и я понимала, что он готовится к смерти.
Одной рукой держась за Гектора, я прижала вторую к животу. Мешала веревка на поясе. Я сдвинула ее вниз, чтобы освободить амулет, и поцарапала кожу через промокшую рубашку.
Я сжала пальцами амулет. Что же мне делать? Я знаю, что должна верить, но, Господи, это же невозможно.
Корабль вдруг встал ровно, хотя ветер дул со всех сторон. Это торнадо, более сильное, чем волны, заставляло замереть воду вокруг себя, перед тем как всосать ее в свой дикий вихрь.
