Онлайн книга «Космический принц и его заложница»
С этими словами император отключился, экран погас, и воцарилась тишина. – Это он о чем? – нахмурилась я. Александр вместо ответа полез рукой под одеяло. – Как ты себя чувствуешь? Как можно чувствовать себя, когда горячая рука поглаживает шею и другие стратегически важные, очень чувствительные места? Ну, я честно и ответила: – Есть хочу. На его лице отразилось такое разочарование, что я не выдержала и рассмеялась. – Я надеялся на другой ответ, если честно. Вот серьезно, как будто у ребенка отобрали игрушку! – Знаю. Но ничего не могу с собой поделать, хочу есть и пить. – А здоровье как? Плохо? – Ну так, – я поморщилась, – жарко. Больно. – Бедная моя, – вздохнул Александр. – Может, все-таки позволишь мне тебе помочь? Я с подозрением прищурилась. У него выходило очень убедительно, с рукой-то, которая вконец обнаглела и ощупывала меня уже без опаски. И сопротивляться этому совсем не выходило. И так сил не осталось. – А поесть? – Что, серьезно голодная? И мне не удастся отвлечь тебя от этого желания другими? Я так активно замотала головой, что Александр точно не поверил. Но, похоже, все понял и только вздохнул. Ну и еще ущипнул за нос, не больно, скорее ласково. – Значит, будет обед. Эта фраза прозвучала с такой интонацией, что я поняла: после обеда непременно будет что-то еще. Пока он занимался едой на кухне, я вернулась в постель, потому что кроме нее и кресла в каюте больше ничего не было. Как же все-таки хорошо сидеть в безопасности и тепле, смотреть на экран, демонстрирующий космос, уже не кажущийся таким холодным. Хотя грядущее путешествие немного пугало. Я, конечно, надеялась втайне, что император – человек ответственный и не станет посылать сына туда, где он снова вляпается в неприятности. Но что-то мне подсказывало, что надеяться я могу сколько угодно, а по факту надо быть готовой ко всему. И все же хорошо. – А можно мне какую-нибудь одежду? – спросила я, когда Александр вернулся с большой чашкой и ложкой. – Зачем? – лукаво улыбнулся этот гад. – Ну… – Я мучительно покраснела. – А если мне захочется пойти в ванную? – Я отвернусь. – Да ты будешь подглядывать! – Буду, – даже не стал отрицать. – А вообще, Брилли, я, когда тебя лечил, все как следует рассмотрел. И запомнил. – Ну вот, запомнил же, зачем повторяться. Мы обменялись упрямыми взглядами, но в итоге я махнула рукой. Переспорить его и в обычной ситуации не выходит, а уж когда спорить не хочется совсем, и подавно. Мне нравилось, как он смотрел. Теперь по-другому. Не знаю, с восхищением, что ли. Какая ж девушка не растает? Я получила на обед миску с каким-то до ужаса странным фиолетовым пюре и скривилась. – Это что? – Это полезно и питательно. А ты думала, я зажарю тебе птычку? После того как ты чуть не умерла, я хочу убедиться, что все твои органы работают как надо. – От птычки бы не отказалась. – Я показала Александру язык. В него, в язык, в смысле, тут же ткнули ложкой. А этот фиолетовый творог оказался ничего такой на вкус, чуть кисловатый и даже освежающий. Но главное, я прямо чувствовала, как с каждым глотком проходят сонливость и желание умереть, свернувшись клубочком под одеялом. – Что будет дальше? – спросила я. Свет в комнате будто чуть мерцал. Сначала я решила, что мне показалось, но вскоре стало ясно, что с каждой минутой полумрак становился все сильнее. – Дальше? – Александр пожал плечами. – Найдем отцу его камушек, встретимся с эскадрой, полетим домой. – А там? – Ты боишься будущего? – Не боюсь. – Я вздохнула. – Но оно меня интересует. Я ведь ничего не знаю о вашем мире. И не уверена, что впишусь. – Ну неужели ты думаешь, что мы тебя бросим? Впишешься, куда ты денешься. Прилетим, несколько дней будем отдыхать, осматривать дворец и сад, познакомлю тебя с мелкой врединой, младшей сестрой. Потом выберемся в город инкогнито, погуляем. Потом мама организует прием, там тебя всем представят, и наутро пресса взорвется от новостей о принцессе Бриллиане. Обсудят со всех сторон и будут делать ставки на дату свадьбы, количество детей и дизайнера, который сошьет твое платье. Раскопают парочку историй в моем прошлом, пройдут пикетом по площади у музея. Ну и так далее. Я, открыв рот, смотрела, как он вот так запросто рассуждает о совсем непростых вещах. – Ну что ты на меня смотришь? – Александр наконец заметил, что я в шоке. – Ты думаешь, я тебя куда-то отпущу? – Не знаю… ты так легко об этом говоришь. – Нет, Брилли, не легко. Взять и решить, что вот эта девушка будет отныне со мной до конца жизни, родит мне детей, возьмет мою фамилию и войдет в мою семью, ни фаргха не легко. Но выбора, Брилли, нет. Никто не спрашивает тебя, хочешь ты снова в это окунуться или нет. Судьба просто дает тебе девушку и говорит: вот она – твоя. Без вариантов. Завоевывай. Можно сопротивляться, а можно взять и поймать. Попробуй. Вдруг тебе понравится быть моей принцессой? И вот сижу я. Доедаю фиолетовое пюре. Чувствую, как горит кожа теперь уже даже не от прикосновений, а от взглядов, и одеяло не спасает. И думаю, что мне в общем-то уже немного нравится. – Все, – спустя еще пару минут я отодвинула тарелку, – наелась, больше не могу. Пока Александр уносил посуду, я разлеглась на кровати и сладко зевнула. После еды потянуло в сон. Комната почти не освещалась, только слабый-слабый свет исходил от ламп в стенах и растворялся еще до прикосновения ко мне. Красиво и как-то необычно. Лежишь себе на темном клочке комнаты. Плохо. Но не настолько, чтобы хныкать или шевелиться, просто как-то привычно и уже не страшно. На несколько минут я провалилась в неглубокий сон, а проснулась вдруг резко, как от толчка. Обнаружила Александра, сидящего рядом, и сонно потянулась. – Я тебе мешаю? – Что? – Он удивился. – Нет, спи. Я так. Сижу, смотрю на тебя, думаю. – О чем? – Да не знаю, о всяком. Тут я вспомнила, что так и не получила ответ об Арлиане и происходящем. – А… Брилли, я тоже устал, давай ты расспросишь меня попозже? – вдруг попросил Александр. Я вдруг растерялась и ощутила то, о существовании чего в своей душе даже не подозревала. Вряд ли этому чувству может найтись описание. Нечто среднее между желанием заботиться и жалостью. Но не обидной, не унизительной жалостью, которую испытываешь к человеку, взвалившему на себя больше, чем он способен осилить, а какую-то благодарную, что ли. Мне вдруг очень захотелось чем-то помочь, а не только создавать проблемы. |