Онлайн книга «Вскормленные льдами»
«А проводили же инструктаж… Ну, ничего, схлопочут пару смертей-ранений от подранков, умнее станут». Отыскал на шкафуте всё ещё прятавшегося мужика, того что с рупором носился. Если бы заранее не подготовился, точно бы с английским затык вышел. И без того испуганный бородач сверкал капиллярными бельмами на человека в полумаске из вязанки и очков, с оружием (хрен уж с ним, что ему увиделось в «калаше»!), мыча на своём, тыча пальцем вниз. Что уже хорошо – понял, о чём его вопрошают: «Есть ли ещё японцы на борту?» Быстро дал указание по рации: – Должны ещё быть где-то в трюме. И опять к амеру, поднимая за шкирку спрашивая-лая с дурным произношением, типа: «Где? Показывай…» Тот уже пришёл в себя, вплоть до того, чтобы начать разглядывать оружие, хамло! – Показывай. Ком, ком! – С какого-то лешего по-немецки. – Мать твою, бля, гоу! Двух япошек выковыряли с помощью светошумовых. И переживания по поводу кингстонов были излишними – доберись до них горе-камикадзе, задвижки проржавели напрочь. Контроль над судном установили. Осматривали своих на ранения: помимо колотого штыком у троих были незначительные касательные. Один матрос подвернул ногу, с подозрением на перелом. Мелкие ссадины не в счёт. Зацепило кого-то из американцев, но только одного серьёзно. Морпех-фельдшер ему прямо на месте вколол обезболивающее, сунувшись щипцами в рану на бедре. Волков, предусмотрительно успев распотрошить «арисаку», незаметно подменил и тыкал перемазанную кровью пилюлю-пулю в нос рыжебородому, дескать, «на, янки, гляди, японская!». А бородач оказался старшим помощником. Капитана судна выпустили из кладовки, где его заперли японцы. Лучше б он оставался запертым! Ходил с перемотанной головой (довёл самураев), грызя остервенело трубку. Ворчал, брызгал слюной, переходя на возмущённые вопли и ругань, когда замечал покоцанный пулями планшир или ободранный борт, и чуть ли не в драку лез… чудило. Ещё на борту оказался русский представитель-заказчик. Взаперти. Выпустили – почтенный дядька, которого японцы тоже неплохо поколотили. Посчитали убитых азиатов, стаскивая в одну кучу. Со слов американцев выходило, что одного не досчитались, видимо выпал за борт. Как, кстати, не могли найти матроса-машиниста – янкесы бродили по судну, выкрикивая: «Би-и-лли!» Чёрт его знает, может, с перепугу в трюме забился, а может, тоже за бортом уже – рыбам на корм. В целом дело сделано! Волков со своими парнями с лишних глаз долой перебрался на «Воронеж». Мичман приказал «рубить канаты» – он с досмотровой командой оставался ждать броненосцы. Пароход отходил мягко, не торопясь, а лейтенант слышал вдогонку хрипящее, вперемешку с бранью от американского капитана… в переводе что-то: – …какая такая «Аризона»? Знаю я одну «Аризону» из Сан-Диего. Так это не она, якорь мне в печёнку! Я на такое не подписывался! Вы мне за это заплатите! «Будет им с этим скрягой-шкипером проблем, – сплюнул в нарождающийся кильватер Волков. Адреналин давно ушел, да и доза как в мензурку – всё прошло легко, без неожиданностей. – Не зря необстрелянных взял. Обкатал». * * * И Рожественский обкатал… американского шкипера. На свой фирменный лад. Таким бродягам-перевозчикам, как экипаж американского угольщика, военно-морские виды не в диковинку: орудийные башни, казематы, боевые марсы, стволы, стволики, таранные носы, трубы-утробы торпедных аппаратов… Насмотрелись на свои – американские, на стационеров: английских, французских. Давеча вот (this morning this) японский крейсерок досаждал, простаивая в кабельтовых 23. Одна нервотрёпка – азиаты вели себя уж больно диковато и чуть было их не схарчили, намереваясь конфисковать не только груз, но и судно. А русские что? Те же брутальные бронированные железяки, что и у других. Корабли вошли в бухту через два с половиной часа. Туман и не думал рассасываться, впрочем, и видимость оставалась прежней – с милю. Сначала из марева величаво выкатился «Князь Суворов», ведя в кильватере «Александра», и… янки, дословно, разве что на задницу не сели от удивления! Пятнисто-полосатые ту́ши – вольная фантазия или скрытый смысл обезумевшего художника-адмирала, позволившего так покрасить свои корабли? А броненосцы (и уже было видно, что красили их не шаблонно) тем временем наползали, толкая волну, медленно и в какой-то степени неуклюже, но выверенно совершали разворот, дабы стать носами на выход из бухты. Стопорились, гася топки, ложась в дрейф. На гроте головного, для понимающих и знающих, вился, вяло набрякнув влагой тумана, адмиральский флаг. Следом же, в кильватере у этой парочки, выводил носом коордонат трёхтрубный клипер-пароход, становясь дальше по корме «больших парней». Загремели цепи в клюзах. А спустя несколько минут очередным «летучим голландцем» из тумана вынырнул ещё один «полосатик», занимая своё стояночное место. По виду створяясь с пароходом. Это вернулся после боя «Ослябя». С флагмана подошёл разъездной катер – адмирал требовал шкипера к себе. С докладом командующему отправился и мичман. Всенепременно засобирался везти накладные отчёты и представитель-экспедитор, сопровождавший угольную поставку. За короткий бег до борта броненосца мичман, которого ворчливый американец успел откровенно вывести из себя, и только приказ «по возможности не конфликтовать с нейтралами» сдерживал, чтоб не дать по зубам нахалу, злорадно посматривал на то, как самоуверенный капитан перебирает свои бумаги, собираясь выставить русским счёт. «Ща тебе, сучий потрох, наш Зиновушко устроит!» И не обманулся в ожиданиях. Выслушав в первую очередь «своих», Рожественский следом побеседовал с иностранцем… ровно минуту, до первых требований последнего. Из открытого иллюминатора адмиральского помещения донеслись крики, с попеременной перебранкой, точнее с её жалкой попыткой. Распаляясь, Рожественский уже ревел как пароходный гудок, где различить английские слова и русский мат было делом особых любителей. Через несколько минут капитан угольщика вылетел из распахнутой двери штабной рубки как ошпаренный (его красная рожа тому в наглядность). А разъярённый адмирал вдогонку гнул всё то, что так хорошо для каждого «воспитанного» русского, а «немцу однозначно смерть», в придачу фитиля давя под зад! Матросы народным брожением ликовали в тихом восторге. Господа-офицеры смаковали обороты. И все радовались – что не им. И гордились «за своего» – во как могём! Тем более что Зиновий был уже не тот, что вначале. А и вовсе отец-командир! |