Онлайн книга «Сердце Абриса»
— Принести, пожалуйста, приборы. — Я Питер, — не унимался парень, потом указал на взрослого мужчину, сидевшего напротив: — Вот он Алек. Это Буз, а тот бородатый тип… — Лерой! — перебила я перечисление имен. — Лерой Харрис. Теперь я могу поесть? — Приятного аппетита, — ухмыльнулся он, протягивая ложку. — Оставь себе. Не уверенна, что ты ее не облизал. Я дождалась, когда мне подадут чистые приборы и принялась есть. Под перекрестьем чужих взглядов руки казались ужасно неловкими, а каша вставала в горле комом. Для человека, закаленного университетской трапезной, я была слишком чувствительна к чужому, пусть нежеланному, вниманию. Неожиданно столовая взбурлила, атмосфера как будто изменилась. Только-только народ спокойно разговаривал, как вдруг страшно напрягся. Не сдержав любопытства, я оглянулась и обнаружила приближавшегося Кайдена. В руке он держал металлический термос. Следовало отвернуться и продолжить завтрак, но я смотрела, как завороженная. Хищная грация, расслабленные движения, холодный взгляд — абсолютно все заставляло меня цепенеть. Не потрудившись поздороваться, он занял пустующее место рядом со мной. С непроницаемый видом забрал чашку с кофе и поставил термос. На металлическом боку артефакта поблескивала руна «тепло». — Травяной чай, — коротко объявил нежданный гость. — Спасибо, — пробормотала я и попыталась отвернуть крепко закрытую крышку. — Давай, помогу. Кайден забрал термос и легкостью открыл. Из сосуда, сохранявшего тепло или холод, в зависимости от того, какую руну пробуждали, шел ароматный, пахнущий мятой дымок. — Пей осторожно, — последовало предупреждение. — Он горячий. Видимо, появление Кайдена в общей столовой было явлением редким, не сказать единичным. Разговоры стали тише. — Питер? — кивнул он достававшему меня парню. — Как продвигаются дела с моим заданием? — Отлично, господин Вудс, — смешался тот, явно оказавшись безоружным перед неожиданным вопросом. — Скоро все будет готово. Кайден только кивнул и прихлебнул остывший кофе. Думаю, напиток был на вкус дрянью, вряд ли простых работников в замке потчевали чем-то особенным, но он даже не поморщился. Теперь под прицелом чужих любопытных взглядов мы оказались вдвоем, и я могла поспорить, что уже днем по замку поползут грязные сплетни. Наверное, только личная метка, сверкающая у меня во лбу, могла определеннее сказать окружающим, что выскочка-самоучка находилась под крылом наследника клана. Или же была его любовницей. И я совершенно не удивилась, когда стражи, появившиеся в столовой по мою душу, обратились именно к Каю: — Господин наследник, главный артефактор хочет видеть девушку. — Передайте, что мы будем через полчаса. Но я уже поднялась, от поспешности уронив лежавшую на коленях салфетку. — Сядь и доешь, — приказал он, кивнув на стул. — Не помню, чтобы Барнаби, вообще, просыпался в такую рань. — Наелась уже. — Ладно. — Он встал из-за стола с таким видом, словно присматривал за непослушным дитя и порядком утомился от бесконечных капризов. Спорить на людях не стала. Чувствуя на себе взгляды окружающих, спокойно вышла из столовой, а когда дверь закрылась, то остановила Кайдена, подергав его за рукав (и впрямь, как ребенок). Учитывая, что он был выше меня на целую голову, пришлось смотреть снизу вверх: — Господин Вудс, вы с утра никуда не опаздываете? Намеки он понимал без подробных объяснений. — Не пожалеешь, госпожа артефактор? — В глазах светилась ирония. Было понятно, что бесплатный запас доброты подошел к концу, и стоило хорошенько подумать, что я предложу в обмен на очередную услугу, а в том, что услуга потребуется, мы оба не сомневались. — Я уже вполне взрослая девочка. — Тогда удачи, вполне взрослая девочка, — усмехнулся Кайден уголком рта, кивнул охране и направился в противоположную сторону. — Вас ждут, — напомнили охранники, думаю, меня не тащили под локотки только из-за наследника. Кабинет главного артефактора оказался поистине огромным, а потому громоздкая темная мебель и тяжелые книжные шкафы, ломившиеся от фолиантов, выглядели уместными. В окна лился утренний прозрачный свет, отчего помещение казалось наполненным воздухом. Магия любила свободные пространства, высокие потолки и тишину, а в кабинете было тихо, несмотря на то, что помимо мужчины средних лет, сидевшего за дубовым письменным столом, меня ждали еще пять человек. Одним из них оказался Питер. Похоже, он знал дорогу к главному артефактору покороче. — Проходи, — велел мне хозяин кабинета и указал на стул с высокой спинкой посреди комнаты. Не пререкаясь, я села. На краю стола на подставке стояла сфера такая же, как та, что была разобрана в доме у Роя. Невольно я поймала себя на мысли, будто попала на собеседование в университете, и меня собирались экзаменовать придирчивые профессора. — Значит, тебя зовут Лерой Харрис? — вымолвил Барнаби. Внешности он был неприметной: худое лицо, глубокие носогубные складки, кустистые брови и темные ледяные глаза — мимо такого пройдешь в толпе и не заметишь. В руках он с нарочитой небрежностью вертел мое стило. — Как обращаться к вам? — ответила я вопросом на вопрос и сделала вид, будто не заметила недовольства зрителей. — Господин главный артефактор. Говорят, что ты сама научилась создавать темную магию? Я пожала плечами. Вопрос был риторическим и являлся простой прелюдией. — Вскрой, — бросил он, кивнув в сторону сферы. — Не хочу. Это стоило сказать хотя бы для того, что бы увидеть, как на секунду от возмущения у противника приоткрылся рот. Мы оба понимали, что у него не было права мне приказывать. Я встала со стула. — Если на этом все, то верните стило, мне надо работать. — В этом замке собрались лучшие артефакторы северных долин, — нехорошо усмехнулся Барнаби и махнул рукой в сторону несколько оторопевших свидетелей скандального разговора. — Как я могу оскорбить гениев магии, допустив в свою мастерскую дилетанта? Между нами повисло долгое молчание. — Иди, — небрежно отослал он меня взмахом руки. Стало ясно, что после столь оглушительной дерзости двери артефакторной сокровищницы Вудсов передо мной навсегда закрылись. — Сорок шесть, — назвала я точное количество рун, использованных в изготовлении замка, привязавшего Роя к дому. У Барнаби вытянулось лицо, ведь человек, ничего не смыслящий в артефакторике, да и смыслящий, вообще-то, тоже, не всегда смог понять в мешанине знаков их точное количество. |