Онлайн книга «Напиши себе некролог»
– Спасибо! Очень мне помогли, – поблагодарил хозяйку хора Арсений Иванович и отправился на Большую Морскую. – Где шлялся? – накинулся на него Крутилин. Яблочков подробно доложил: – Я думаю… – Я разве думать велел? – Уверен, Костик знает, где Капа. – Мне на это дело плевать. У тебя куча поручений не отписана. Арсений Иванович корпел над бумагами почти до полуночи. Добравшись домой, тотчас завалился в постель – спать хотелось так, что даже ужинать не стал. 1 июня 1871 года, вторник
В семь утра Арсения Ивановича разбудил городовой четверого участка Петербургской части: – Утопленник всплыл. Велено вам его предъявить. Вразумительного объяснения, почему участковый пристав послал именно за Яблочковым, сыщик от городового не добился. Поеживаясь от холода, они доехали до Колтовской набережной [30], пересекли мост и свернули налево. Через пару минут дрожки остановились у одной из тоней [31], где сыщика дожидался пристав капитан Феопентов. –Зачем вызвали, Елисей Аполлинариевич? – спросил его, пожимая руку, Арсений Иванович. – Хозяйка хора, что пел этим господам на рыбалке, – Феопентов указал на празднично разодетых мужчин, неподалеку вкушавших свежесваренную в котелке уху, вместе с ними завтракали дюжина одетых в сарафан девиц, – сказала, что вчера вы разыскивали сестру нашего утопленника… – Можно на него взглянуть? Где он? – Перенесли подальше от берега, чтобы не смущать отдыхающих. Яблочкову взгляда хватило, чтобы опознать Костика, к ноге которого гимназическим ремнем был привязан его ранец. У тела юноши колдовал частный [32] врач Долотов. – Какова причина смерти, Петр Порфирьевич? – уточнил у него Арсений Иванович. – Удар по голове тупым предметом. На правой затылочно-теменной области я обнаружил проникающую рану звездообразной формы. Удар был сильным. Смерть наступила мгновенно. – Орудие убийства? – Кирпич, острый камень, угол доски? Что угодно. Кстати, вдруг важно: удар был нанесен сверху вниз. – Получается, убийца выше Костика. – Да, он перед смертью с кем-то дрался. Обратите внимание на гематому возле правого глаза. А с левой стороны рассечена губа, взгляните-ка, – доктор приоткрыл Костику челюсть, – выбит зуб. Теперь посмотрите на мундир – пара пуговиц вырваны с «мясом». – Время смерти? – Точно определить не смогу. Если руководствоваться температурой тела, то смерть наступила пять-шесть часов назад. Но надо учитывать, что труп побывал в воде, а она сегодня теплее воздуха. Видите? Мацерация [33]лишь на подушечках пальцев, значит, тело плавало часа два или три. – То бишь, Костика убили ночью? – Нет, ночью его бросили в воду. А убили его часов восемь назад, а то и все двенадцать. Об этом свидетельствуют трупные пятна, – доктор задрал гимназисту рубаху и сильно нажал пальцем на живот. – Если на них надавить, они не исчезают, как у «свежего» трупа, лишь бледнеют. – Сейчас семь пятнадцать, – взглянул на часы Яблочков. – Значит, убили Костика в промежутке между семью и одиннадцатью вечера. – Я поручил городовым обшарить берег, благо, белые ночи, но место преступления они не обнаружили. Значит, юношу убили не здесь. Думаю, тело сперва где-то прятали, а уже ночью привезли сюда на телеге и опустили в воду, – предположил пристав. – Или сбросили с лодки, – добавил доктор. – Члены понтонной команды Крестовского моста ни вечером, ни ночью гимназистов не видали, – сообщил пристав. – А вот всяких телег проезжало с десяток. Яблочков открыл черной кожи ранец, крышка которого была обшита клеенкой – в нем обнаружил только размокшие тетради и учебники. Серебряной фляги внутри не было. – Ваше благородие, где вас носит? Иван Дмитриевич пять раз уже спрашивал, – накинулся на Яблочкова Фрелих. Арсений Иванович после осмотра трупа на Малой Невке заскочил сперва домой, чтобы помыться-побриться, а потом в кухмистерскую позавтракать. – Кто у него? – Вчерашняя вдова. Ох, и невезучая! Мало, что дочка сбежала. Теперь и сын пропал. – О боже… Прозвенел звонок сонетки – Крутилин в который раз вызывал Яблочкова. Перекрестившись, Арсений Иванович зашел в кабинет. – А вот и он, легок на помине, – с раздражением произнес Иван Дмитриевич. – Вы нашли Капочку? – спросила с надеждой Анна Сергеевна. Яблочков покачал головой: – Иван Дмитриевич, можно вас на пару слов? Выслушав ужасную новость, Анна Сергеевна сперва остолбенела, потом истошно закричала, затем лишилась чувств. Крутилин послал Яблочкова этажом ниже в Адмиралтейскую часть за частным врачом, который, явившись, привел несчастную в чувство с помощью нашатыря. – Я вчера весь день проспала, – рыдая, сообщила Анна Сергеевна. – Как вернулась, так до самого утра и не просыпалась. Степанида утверждает, что тоже вчера рано легла и Костика не дождалась. Он по понедельникам обычно возвращается не раньше восьми вечера, потому что к ученику ходит. – Как ученика зовут, где живет? – спросил начальник сыскной. – Сенечка Пятибрюхов. – Сын Степана Порфирьевича? – воскликнул Крутилин. – Да. Живут Пятибрюховы где-то на окраине Петербургской стороны. Сыщики переглянулись. – Съездить опросить? – предложил Яблочков. – Нет, к Степану Порфирьевичу поеду сам, – сказал Крутилин. – Тебя, боюсь, он не примет. Разбогател потому что сильно. Раньше-то шапку сдирал, завидев меня. А ты, давай, Анну Сергеевну проводи, потом загляни в гимназию, опроси одноклассников. Вдруг кто-нибудь Костика вчера видел? По лестнице на этот раз Анна Сергеевна взбиралась сама, но долго, чуть ли не час, ее душили слезы: – За что? За что мне это? – то и дело спрашивала она. Степанида, узнав про Костика, опустилась на сундук, обхватив голову руками: – Мальчик мой маленький, почему тебя, почему не меня? Яблочков проводил Анну Сергеевну в спальню. Дойдя до кровати, она рухнула в нее лицом вниз. А Арсений Иванович долго не уходил, вглядываясь в фотопортрет Костика, мысленно спрашивая его: |