Онлайн книга «Напиши себе некролог»
– Внимательно вас слушаю, Иван Дмитриевич, – быстро покончив с церемониями, взял быка за рога купец. – Аристарха Гневышева помнишь? – Как не помнить! Много добра мне сделал. – Не всем так повезло… – Что, и вам остался должен? – Тысячу рублей. Для вас, купцов, это пшик, а для мелких чиновников вроде меня – большие деньги. – Так вот почему на похороны не пришли… – Нет, не потому. Занят был. А ты, говорят, семье Аристарха помогаешь? – Ну, чем могу. Боженька ведь делиться велел. С переездом вот помог. Костик, сын Аристарха, Сенечке моему латынь преподает [37]. А как Варька подрастет – Капу к ней в училки приглашу. Если, конечно, захочет. – Как часто Костик к вам приходит? – Три раза в неделю. – Вчера приходил? – Сейчас узнаем. Пятибрюхов позвонил в колокольчик. Одна из дубовых дверей его кабинета тотчас отворилась, и в нее вошел высокий поджарый молодой человек в темно-сером армяке с такими же длинными, как у Пятибрюхова, волосами и с бородой. – Узнаете, Иван Дмитриевич? – спросил Пятибрюхов. – Никак Обожженыш? Во время страшного пожара 1862 года лавка скобяных товаров купца Поносова сгорела вместе с хозяином и приказчиками. Спастись удалось лишь мальчику-сидельцу Феде Рыкачеву. Пятибрюхов из жалости взял его на службу. – Он самый, – гордо сказал Степан Порфирьевич. – Как сына люблю. В Англию отправлял его на учебу. Вернулся оттуда полгода назад, теперь – моя правая рука. – Доброго дня, – поклонился в пояс молодой человек. – Костик Гневышев вчера приходил? – спросил его Пятибрюхов. Обожженыш тотчас кинул быстрый взгляд на хозяина, Крутилину показалось, что Пятибрюхов ему кивнул. – Да. – В котором часу? – уточнил Иван Дмитриевич. – Как всегда, в шесть вечера. – А ушел? – Тоже как всегда, в семь. – Ты его видел? – Да, он перед уходом всегда заходит ко мне за оплатой. – Сколько ему за урок причитается? – спросил Крутилин. Денег в карманах Костика не обнаружили, может, они и стали причиной преступления? – Рубль. – Рубль? – удивился Крутилин и повернулся к Пятибрюхову. – Не маловато ли, Степан Порфирьевич? – Наоборот, переплачиваю из-за желания помочь их семье. За рубль-то хоть студента можно нанять, хоть приват-доцента. А Костик кто? Обычный гимназист. – А про дорогу ты не забыл? Не всякий извозчик сюда за полтинник поедет. – Какой извозчик? Кто нуждается, ходит пешком, – объяснил Пятибрюхов. – Я в его годы тоже извозчика не мог себе позволить. – Ничего странного, необычного вчера не заметил? – обратился Крутилин с вопросом к Федору Рыкачеву. Вдруг Костик пришел к Пятибрюховым уже с синяками на лице? Тот наморщил лоб, подумал немного: – Заметил, – признался Рыкачев. – Что? – взволнованным тоном спросил Пятибрюхов. – Нервозность, некоторую рассеянность, озабоченность. Что в общем-то вполне объяснимо: сегодня Костику экзамен предстоял. Я пожелал ему сдать его на отлично. – А… Ты про это, – облегченно перевел дух Степан Порфирьевич. – А почему Костиком интересуетесь, Иван Дмитриевич? – Потому что его убили, – равнодушным тоном сообщил Крутилин, отодвинув кресло так, чтобы одновременно видеть и купца, и его помощника. Что-то в их поведении сыщика настораживало. Оба вздрогнули, потом испуганно переглянулись, затем дружно развернулись к иконам и перекрестились. Купец двумя перстами, Рыкачев – тремя. – За что его убили? – спросил Пятибрюхов. – Не знаю. Но выясню. Обязательно выясню. Затем и приехал. – Помогу, чем смогу. Где сие произошло? – Где-то здесь, недалеко, тело выловили напротив Колтовской слободы. Не знаете, куда от вас Костик направился? Федор помотал головой: – Обычно он домой по Левашевскому проспекту… – Где такой? – удивился Крутилин незнакомому названию. – Дорогу, где моя лесопилка, так назвали. В честь генерала, что прокладывал, – объяснил Пятибрюхов. – Костик по ней всегда шел до Гисляровского переулка, сворачивал на Бармалееву улицу, с нее – на Большой проспект, оттуда – на Каменностровский. И уже по нему – к Троицкому мосту. Так быстрее, чем через Биржевой, – обрисовал обычный путь домой Гневышева Федор. Крутилин записал его слова в блокнот: – Поручу агентам всю дорогу прочесать. И опросить рабочих с твоей лесопилки, Степан Порфирьевич. – За них ручаюсь. Все – единоверцы. Не пьют, не курят, даже не сквернословят. – На воротах тот же человек стоит, что и вчера? – уточнил сыщик. – Хотите опросить? – догадался Пятибрюхов. Крутилин кивнул. – Федор, ну-ка сбегай за Николаем. Ивану Дмитриевичу опять показалось, что купец с помощником быстро переглянулись. Нет, они явно что-то скрывают. Что? Имеет ли сие отношение к убийству Гневышева? – Не надо. Опрошу его, когда уезжать буду, – сыщик вытащил из жилетки часы. – Собственно, мне уже пора. Если что вспомните, прошу без промедления сообщить. Крутилин встал. Пятибрюхов вышел из-за стола и протянул ему руку. Федор, кивнув головой, скрылся за дверью. – Анна Сергеевна про смерть Костика знает? – уточнил Степан Порфирьевич. – Да. – Боюсь, эту смерть она не переживет, – произнес Пятибрюхов, продолжая сжимать ладонь Ивана Дмитриевича. Крутилин понял, что купец тянет время, дает Федору возможность добежать до человека на воротах. Значит, тот видел нечто, о чем Крутилин не должен узнать. Что? Неужели Пятибрюхов замешан в убийстве гимназиста? – А Капа как? Держится? – Разве не знаете? – Что? – купец сжал руку так, что Иван Дмитриевич едва не закричал. – Она пропала… – Как пропала? – Ушла из дома и не вернулась. – Когда? – Позавчера. – Что? До сих пор не вернулась? – Нет. Купец схватился за грудь: – Что же с ней случилось? |