Онлайн книга «Напиши себе некролог»
– Нападавшего разглядел? – Нет. Он забрал мое удостоверение. И ремингтон. – Вот черт… – А потом поджег дом. – А кто тебя из него вытащил? – Не знаю. Наверно, нападавший. Больше некому. – А зачем? – задумался Крутилин. – Не верьте ему, – подал голос пристав, указывая на Арсения Ивановича. – Он крест целовал, что поджигатель. – Что? – Иван Дмитриевич с удивлением посмотрел на подчиненного. – Мне пить не давали. Начальник сыскной наградил Косолапенкова уничижительным взглядом: – Дурак. Из-за тебя сутки потеряли. Хоть пепелище осмотреть догадался? – Зачем? – удивился становой. Городовые разгребали угли долго. Вызванный Крутилиным исправник в наказание вручил лопату и становому приставу. Косолапенков-то и нашел человеческие кости. – Свят, свят, свят! Что ж это делается? Никак Антихрист к нам явился? – прошептал становой, подняв вверх большую берцовую. Яблочков тут же ее отобрал и примерил к своей ноге: – Я примерно одного роста с Костиком. А Капа, судя по фотографии, была его пониже. Боюсь, что кость принадлежала ей. Чуть позже нашли череп, в лобной доле которого зияло отверстие. Около станции Яблочков указал Крутилину на Гришку: – Тот самый извозчик, что Костика видал… – Погоди-ка… С кем это он беседует? Неужто Лепковский? Ну, я сейчас ему задам. Иван Дмитриевич с неожиданной для его возраста резвостью выскочил из тормозившего экипажа: – Ты что здесь забыл? – накинулся он на одетого в короткое летнее пальто мужчину. Тот обернулся и, узнав, приподнял котелок: – Не знал, что мы уже на «ты», Иван Дмитриевич. – Что ты здесь делаешь, Лепковский? – Дачу снимаю. А вы, Иван Дмитриевич? Крутилин достал злосчастную газету: – Твоих рук дело? – Конечно! Подданные Его Величества должны знать о совершаемых в столице преступлениях. Кстати, а правда, что здешнюю дачу поджег ваш сотрудник? Крутилин скрипнул зубами: – Я из твоего осведа отбивную сделаю. Так Фрелиху и передай. – Фрелих? Кто это? – изобразил недоумение Лепковский. По приезде в столицу Крутилин велел Яблочкову ехать в больницу, однако тот наотрез отказался: – Мне уже лучше. Как вас увидал, так сразу и поправился. – Ты бы не хорохорился. – Иван Дмитриевич, я обязан поймать этого гада. У него мое удостоверение и револьвер. – И как ты собираешься это сделать, не имея ни того, ни другого? – Ну, револьвер куплю, удостоверение восстановят… – Даже не надейся. Если обер-полицмейстер узнает, что твое удостоверение забрал убийца, не сносить тебе головы. Раззяв терпеть не может. Может и со службы погнать. – Тогда тем более: отлеживаться по больницам нельзя. Если не возражаете, поеду к владельцу дачи статскому советнику Юрлову. Становой Косолапенков сообщил сыщикам, что тот проживает в собственном доме на Мойке. – Выясню, кому он сдал на лето дачу. Помните замок с ключом, что нашли на пепелище? Я уже видел его, когда осматривал дом, он лежал на столе рядом с лампой. Сие доказывает, что поджигатель проник в дом не через окно. У него был ключ. А значит, поджигатель либо арендатор, либо тот, кому он дал ключ. – Нет, к Юрлову съезжу сам. – Но почему? – Ты хоть в зеркало на себя посмотри. Небритый, с фингалом на лбу, вдобавок удостоверения нет. Не примет тебя статский советник Юрлов. Езжай домой… – Нет. – Тогда проверь инобытие [45]гимназистов на вечер убийства Костика. Ты ведь собирался… – Зачем его теперь проверять? Никто из них не мог попасть в Лигово быстрее меня. Прямо из гимназии я поехал на Петергофский вокзал и чудом успел на машину. – Потому что кроме убийства Капы у нас на руках еще убийство Костика. – Уверен, что они связаны. – А вдруг нет? Так что езжай к гимназистам, они тебя хотя бы в лицо знают, удостоверение не потребуют. Юрлова сам навещу. Статский советник в отставке Лаврентий Аркадьевич Юрлов принял Крутилина далеко не сразу – сыщик битый час потерял у него в приемной. А когда наконец вошел в огромный кабинет, хозяин без всякого приветствия строго его спросил: – Явились извиниться? – За что? – опешил Крутилин. – Что значит за что? – вскочил Юрлов. Роста он оказался плюгавенького. А подобные недомерки, согласно наблюдениям Ивана Дмитриевича, всегда чрезвычайно обидчивы. – За поведение подчиненного. И за ваше, разумеется. – Мое поведение? – Как вам пришла мысль послать ко мне титулярного советника? Я вам разве купец? Еще бы городового отрядили. А когда я отказался его принять, ваш чиновник ворвался и стал угрожать оружием. – Вчера дело было? – упавшим голосом спросил Иван Дмитриевич, сразу понявший, что поджигатель его опередил. – А то вы не знаете! – Что требовал порученец? Договор на дачу в Лигово? – Вот видите, вы все прекрасно знаете. – То был не порученец. А негодяй, который сжег ту самую дачу. – Боже! – Юрлов схватился за сердце. – Как он выглядел? – Как… как… Как все негодяи: высокий и молодой. – Цвет глаз, волос? – Волосы он бреет, усы с бородой тоже. А глаз из-за очков не разглядеть. Знаете, такие совиные, синего стекла… – Во что был одет? – Не помню. От его одеколона у меня сразу сердце прихватило. Зачем вы позволяете подчиненным так сильно душиться? – Он не подчиненный. А убийца и поджигатель. Дача на лето была сдана? – Ну, конечно… – Договор ему отдали? – Я же говорю: он навел револьвер. – Копия есть? – Нет. – Фамилию арендатора помните? – Нет! У меня пятнадцать дач и два доходных дома. Да и нанял он ее давно. Кажется, в марте дело было. Яблочков явился в сыскное в полдесятого вечера. – Уже не чаял тебя увидеть, – признался Крутилин. – Решил, что все-таки домой пошел, отлеживаться. – Так гимназистов двадцать человек. |